Аптекарь посмотрел на Керна.

– Эмигрант? – спросил он.

Керн поставил флакон на прилавок.

– Знаете что, – сказал он раздраженно, – этот вопрос со стороны штатских начинает меня бесить. Особенно когда у меня в кармане разрешение на жительство. Скажите лучше, сколько процентов вы мне дадите?

– Десять.

– Это смешно. Как же я на этом заработаю?

– Можете получить двадцать пять процентов, – сказал подошедший владелец аптеки. – Если возьмете десять флаконов, получите даже тридцать. Мы будем рады отделаться от старого хлама.

– От старого хлама? – Керн оскорбленно посмотрел на владельца. – Это прекрасная туалетная вода, вам это известно?

Владелец аптеки с равнодушным видом ковырял в ухе.

– Может быть. Тогда вы наверняка удовольствуетесь двадцатью процентами.

– Тридцать – это минимально. При чем здесь качество? Вы можете дать мне тридцать, а туалетная вода тем не менее может быть хорошей, разве не так?

Аптекарь скривил губы.

– Все эти средства одинаковы. Хороши только те, что имеют хорошую рекламу. Вот и весь секрет.

Керн посмотрел на него.

– Это вода наверняка больше не рекламируется. В этом смысле она очень плохая. Можно было бы смело просить тридцать пять процентов комиссионных.

– Тридцать, – возразил владелец. – Ее время от времени все же спрашивают.

– Господин Бурек, – сказал аптекарь, – я думаю, мы можем дать ему тридцать пять, если он возьмет дюжину. Ее спрашивает всегда один и тот же человек. Но и он не покупает, он только хочет продать нам рецепт.

– Рецепт? Боже правый, этого нам только недоставало! – Бурек умоляюще воздел руки к небу. – Рецепт?

Керн прислушался.

– Кто это хочет продать вам рецепт?

Аптекарь засмеялся.

– Тут один тип. Он утверждает, что прежде сам имел лабораторию. Врет, конечно. Чего только эти эмигранты не выдумают!

На мгновение у Керна перехватило дыхание.

– Вы знаете, где он живет? – спросил он.

Аптекарь пожал плечами.

– Я думаю, адрес где-то валяется. Он нам его давал несколько раз. А зачем вам?

– Я думаю, это мой отец.

Оба воззрились на Керна.

– Это правда? – спросил аптекарь.

– Да, это он. Я его давно уже разыскиваю.

– Берта! – возбужденно крикнул владелец женщине, которая работала за столом в глубине аптеки. – Есть у нас адрес того господина, что предлагал рецепт туалетной воды?

– Вы имеете в виду господина Штрана, того старого идиота, который торчал здесь несколько раз? – отозвалась женщина.

– Черт! – Владелец аптеки смущенно посмотрел на Керна. – Простите! – Он быстро ушел в глубину аптеки.

– Вот что получается, если спишь с подчиненными, – ехидно заметил аптекарь ему вслед.

Через минуту владелец вернулся, тяжело дыша, с запиской в руке.

– Вот адрес. Это господин Керн. Зигмунд Керн.

– Это мой отец.

– Действительно? – Он отдал ему записку. – Здесь адрес. Последний раз он заходил недели три назад. Извините за неосторожное слово. Вы же понимаете…

– Ничего, ничего. Я только хотел бы прямо сейчас сходить туда. Я вернусь за флаконами потом.

– Разумеется. Это не к спеху.

Дом, где должен был жить отец Керна, находился на Тузаровой улице, недалеко от рынка. В подъезде было темно и затхло, от влажных стен пахло кислой капустой.

Керн медленно поднимался по лестнице. Странно, но он словно боялся снова увидеть отца. Он слишком привык к розыгрышам. На третьем этаже он позвонил. Потом зашаркали чьи-то шаги, и картонный щиток за круглым «глазком шпиона» отодвинулся. Керн увидел устремленный на него взгляд черного глаза.

– Кто там? – спросил ворчливый женский голос.

– Я хотел бы поговорить с одним человеком, который живет здесь, – сказал Керн.

– Здесь никто не живет.

– Живет! Хотя бы вы. – Керн посмотрел на табличку на двери. – Фрау Мелания Эковская, не так ли? Но я хотел бы говорить не с вами.

– Ну так в чем же дело?

– Я хотел бы поговорить с мужчиной, который здесь живет.

– Здесь нет никакого мужчины.

На Керна глядел круглый черный глаз. Может быть, она не врет и его отец давно уехал? Он почувствовал себя вдруг опустошенным и усталым.

– А как его зовут, кого вы ищете? – спросила женщина за дверью.

Керн с новой надеждой поднял голову:

– Я не хотел бы кричать на весь дом. Если вы откроете дверь, я скажу.

Глаз пропал. Задребезжала цепочка. «Прямо крепость», – подумал Керн. Он почти был уверен, что отец еще живет здесь; иначе женщина не стала бы спрашивать имя.