– Слушаюсь, товарищ Сталин.

– Теперь по поводу конференции… Как, вы сказали, она называется?

– Военно-научная, товарищ Сталин.

– Научная, говорите? Вот как…

Сталин качнул головой, и Абакумову послышалось… или показалось, что послышалось, будто Сталин хихикнул.

– Так точно, товарищ Сталин.

– Все материалы этой конференции ко мне на стол, – произнес Сталин сиплым голосом, в котором Абакумов теперь четко распознал ноту раздражения.

И, пользуясь этим, добавил:

– Есть предварительные данные, что на этой конференции будут превозносить мнимые заслуги маршала Жукова. И даже его гениальность. Похоже, вокруг Жукова сбивается группа генералов, которые считают себя обделенными чинами и орденами.

– Нам нужны не ваши предположения, а конкретные данные, – резко оборвал Абакумова Сталин. – Жукова я знаю хорошо. Он не способен на заговор. Но под его прикрытием такой заговор может образоваться. Как когда-то с Блюхером и Тухачевским. Это значит, что нельзя выпускать его из поля зрения. Нам нужны факты и только факты.

– Что-о! – вскричал маршал Жуков. – Да как он смеет? Немедленно вызвать… пригласить его ко мне! Я ему покажу, кто здесь хозяин!

Некоторое время Жуков слушает, что говорят ему на том конце провода. И снова вскипает:

– Не пойдет добровольно, арестовать и доставить ко мне силой! Все! Выполняйте!

Заместитель Жукова генерал армии Соколовский нервно подергивает бровью.

– Как бы чего не вышло, Георгий Константинович, – говорит он. – Сам Абакумов вряд ли решился бы на такие акции. Наверняка он прибыл в Берлин по распоряжению свыше.

– А вот сейчас его доставят ко мне, и разберемся, что и почему.

Через полчаса в кабинет Главноначальствующего по управлению Германией от Советского Союза вошел адъютант и доложил о том, что в приемной ожидает генерал-полковник Абакумов.

– Пусть войдет, – проскрипел Жуков.

Абакумов вошел, высоко неся голову. На его волевом и не лишенным обаяния лице ни тени растерянности и недоумения.

– Товарищ маршал Советского Союза… – начал было Абакумов, но Жуков оборвал его:

– Я-то маршал Советского Союза. К тому же еще и Первый заместитель Верховного Главнокомандующего Красной армии товарища Сталина. Наконец, я являюсь Главнокомандующим группы войск на территории советской зоны оккупации и Главноначальствующим по управлению Германией от СССР! А ты кто такой? Ты почему не представился мне по приезде в Германию? Почему не доложил, с какой целью прибыл сюда? Ты на каком основании арестовываешь подчиненных мне офицеров и генералов? Немедленно освободить всех. Через три часа чтобы духу твоего здесь не было! Сам не уберешься, выгоню силой. Пошел вон!

– Товарищ маршал… – начал было Абакумов, лицо которого сперва покраснело, затем побелело и покрылось потом.

Но Жуков не дал ему произнести больше ни слова:

– М-молча-ать! Во-он отсю-уда, – выдохнул он чуть ли не шепотом, сиплым от бешенства и ненависти. – Во-он!

– Вы ответите за это свое самоуправство, – уже от двери произнес Абакумов, но не столь уверенно, и вышел.

На него давно уже никто так не кричал. Даже Берия, когда вся система безопасности была у него в руках и сам Абакумов числился одним из его подчиненных. И даже Сталин. Правда, и Жуков тоже не кричал, но бывает, что тихий голос громче крика. Но вот вопрос: по своей воле Жуков выставил его за дверь, или по воле Хозяина? Неужели Сталин отменил свое же распоряжение, не поставив его, Абакумова, в известность? Не может этого быть!.. Хотя, почему не может? Берия наклепал что-нибудь, или Серов. Или еще кто. Врагов много, и почему-то все стараются отщипнуть кусочек славы именно у Абакумова, начальника «Смерша». Те же Серов, Берия, Судоплатов – несть им числа.

– Жюков, говоришь, выгнал? – переспросил Сталин, разглядывая стоящего перед ним Абакумова, бледного, но с упрямо сжатым ртом.

– Так точно, товарищ Сталин. – И добавил: – Не иначе как из страха перед разоблачением. Он даже не стал слушать, с какой целью я прибыл в Берлин. И по чьему распоряжению. Зарвался Жуков, товарищ Сталин, возомнил из себя, вознесся. Остальных за людей не считает. И генералы у него такие же. Потому и держатся за него, состоят в сговоре.

Сталин спрятал усмешку в усы, отошел к окну, долго стоял там, вглядываясь в серое осеннее небо.

– А что насчет убийства немцев? – спросил он, лишь слегка повернув голову в сторону генерала.

– Я отдал соответствующие распоряжения, товарищ Сталин. Нацелил их на версию, способную опорочить нашу армию. Но если этим делом занимается кто-то из наших военнослужащих, то о моем распоряжении станет известно всем, и они притихнут.

– Очень может быть, – произнес Сталин, вернувшись к столу. – Продолжайте заниматься своими делами. Разберемся.