Конечно, к любому проводу вроде бы мог прицепиться агент противника. Но ведь эти самые провода прокладывались в зоне видимости абонентов. К телефонным аппаратам подсоединялись приставки, в момент вычислявшие любое несанкционированное подключение к основному кабелю.

Впрочем, здесь, на блокпосту, ТАИ можно было использовать лишь для переговоров КНП с кухней, контрольно-пропускным пунктом, казармой и ночным караулом. В условиях охраняемого пространства это можно сделать вообще без всяких средств связи или по портативной станции уменьшенного радиуса действия.

Сержант Паладин протянул старшему лейтенанту трубку и доложил:

– Комбат на связи.

– Товарищ полковник, это Самолов.

Наверное, Глухов при этом посмотрел на часы.

Не просто же так он сказал:

– Видно, что ты хорошо усвоил урок, минута в минуту вышел на связь. Докладывай!

– На посту все спокойно. Зона ответственности чиста с началом сумерек. В семнадцать часов тридцать две минуты в поле зрения наблюдателей вновь появлялся пикап. Маршрут движения тот же. Поведение духов прежнее.

– Куда они ушли?

– К холмам. Не исключено, что боевики могут встать за первой линией высот и вести ночное наблюдение за постом. Но, скорее всего, они пошли в брошенную деревню Сахана, о которой я вам докладывал.

– Черт с ними. Смотри за этими воинами халифата. Больше пока ничего не остается. В остальном, значит, все в порядке?

– Так точно! Ночные посты наблюдения выставлены. Секунду, товарищ полковник…

Самолов услышал голос в коридоре:

– Пропустите к командиру! У меня срочное дело к нему.

Эти русские слова явно проговорил сириец. Они прозвучали с заметным акцентом, но довольно правильно. Судя по голосу, этот человек был не очень-то молод.

Старший лейтенант вышел в коридор и спросил:

– Что здесь?..

Один из его бойцов перегородил дорогу сирийцу, возраст которого по внешнему виду определить было довольно трудно. Но уж никак не менее сорока лет.

– Да вот, командир, я шел наверх, хотел Степану на пост воду отнести, а тут это чудо в перьях образовалось в коридоре, – доложил солдат. – Ясно, что он сюда по аварийной железной лестнице поднялся, но как на территорию зашел?

Самолов достал из кобуры пистолет и приказал:

– Андрей, проверь его на оружие!

– Руки поднял! – потребовал боец.

Сириец подчинился.

– Оружия нет никакого, командир, даже ножа. Только сигареты и зажигалка.

– Вы кто? – обратился взводный к мужчине, лицо которого обильно заросло жесткой черной щетиной.

– Я Карим Сахим, отец Акрама, которого вы еще Басмачом называете.

– Вот как. Документы у вас есть?

Солдат показал старшему лейтенанту паспорт, изъятый у этого человека, и сказал:

– С документами у него порядок, командир.

– Верни ему паспорт и пропусти, потом закрой выход на запасную лестницу и вызови ко мне заместителя. Где он сейчас, ты видел?

– Внизу среди бойцов, – ответил солдат, улыбнулся и добавил: – В нарды с командиром первого отделения играет.

– Иди! – Проводив сержанта, Самолов кивнул гостю и заявил: – За мной.

Мужчина прошел на КНП, по указке взводного присел на скамью, стоявшую у стены.

Самолов же вернулся к переговорам с комбатом.

– Извините, Юрий Владимирович, ко мне тут неожиданно гость пожаловал, – сказал он.

– Кто такой?

– Отец паренька, о котором мы говорили, Карим Сахим.

– Вот! Ты напомнил. Я обещал поговорить с вождем племени муали и сделал это перед самым его отъездом. Он охарактеризовал этих вот людей, как отца, так и сына, только с положительной стороны. Карим Сахим вообще состоит при вожде кем-то вроде начальника разведки. Ну а насчет пацана можешь отца расспросить. Он знает о нем куда больше, чем вождь.

– Понял вас.

– Если что, я до двадцати трех часов в штабе. После буди только в том случае, если на тебя сразу вся орда ИГИЛ двинется.

– Принял!

– Давай! Угости там человека чем-нибудь.

– Конечно.

Но комбат этого уже не слышал. Он отключил спутниковую станцию.

Самолов передал трубку связисту, присел за стол, взглянул на отца Басмача и проговорил:

– Во-первых, Карим, скажите, каким образом вы скрытно прошли на территорию поста?

– Господин офицер, у меня очень срочное дело…