Священномученик Киприан пишет, что тот, кто не имеет правильного руководства в духовной жизни, поневоле “будет колебаться”, увлекаясь “духом заблуждения”, что тот, кто не держится истинного спасительного пути, “не достигнет спасения” (Там же. С. 177). Единственно спасительный путь – это сама Церковь. Достигнуть спасения – значит достигнуть Вечной Жизни, соединения души человека с Духом Святым. Ложный путь уводит человека от цели, и чем усерднее идет человек по ложному пути, тем дальше и быстрее удаляется от нее. Поэтому “подвижничество” раскольников – это усердное бегство от Бога.

Св. Киприан пишет, что после Пришествия Христа на землю демон “увидел идолов оставленными, жилища свои и капища… опустевшими” и прибегнул к более тонкому лукавству и хитрости, к новому обману – “самым именем христианина обольщать неосторожных” (Там же. С. 178). Древняя ложь – это языческое многобожие, когда падшие ангелы под видом богов принимали служение и поклонение обольщенных ими людей. “Новый обман” – это ереси и расколы, когда диавол привлекает к себе людей игрой в благочестие.

Расколы основаны на тщеславии, на противопоставлении себя Церкви. В расколе Православие превращается в театральные постановки, а исповедание христианства – в рекламные афиши, приглашающие в раскольничью молельню, в которых раскольники обещают самое чистое, самое духовное “Православие, сохраненное только у них”. Некоторые люди вводятся в заблуждение тем, что раскольники и еретики совершают продолжительные службы, содержат строгие посты, оказывают помощь нуждающимся и т. д. В книге “Луг духовный” Иоанна Мосха рассказано о монахе-подвижнике, последователе еретика Севера, проводившем дни в безмолвии и молитве. Это соблазняло некоего православного, так как он не видел подобного подвижничества среди своих. Он обратился с мольбой к Богу открыть ему, что это значит, и увидел над мнимым подвижником черного голубя, как будто испачканного сажей, – образ того духа, которой принимал молитвы еретика (см.: Иоанн Мосх. Луг духовный. Сергиев Посад, 1915).

В книге святителя Григория Великого “Собеседования” есть рассказ о том, как демон под видом странника пришел к одному италийскому епископу и попросился на ночлег. Епископ Духом Святым узнал, что пред ним не человек, а диавол, и отогнал его прочь. Тогда демон стал ходить по улицам города, громко жалуясь прохожим на жестокость епископа. Один из жителей пригласил демона к себе, приготовил трапезу и усадил у камина, чтобы гость обогрелся. Вдруг мнимый странник схватил ребенка – сына хозяина дома, бросил его в пылающую печь и исчез. Диакон Петр, собеседник святителя Григория, услышав это повествование, с удивлением спросил: “Владыка, как допустил Господь, чтобы человек за свое гостеприимство был так страшно наказан, ведь за такое добро надо было бы ожидать не проклятия, а милости Божией?” Святитель ответил, что италиец приютил странника, считая себя более милостивым и богобоязненным, чем епископ; он пригласил странника в свой дом как раз потому, что странник хулил архиерея, своим поступком хотел показать людям, что архиерей не исполняет заповеди Божии. Италиец принял странника-демона не из любви к Богу, а из неприязни к архиерею и поэтому получил по заслугам (см.: Святитель Григорий Великий. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. М. 1996. С. 54–55).

Так и в расколе: и молитва, и милостыня питаются гордыней – это не добродетели, а противостояние Церкви. Их, раскольников, показное добро – лишь средство оторвать людей от Церкви. Поэтому в расколе и ереси почти нет тайной милостыни, там милостыня сопровождается очернением Церкви, там молитва и добрые дела сопровождаются “барабанным боем”. В житии преподобного Амвросия Оптинского рассказывается, как девушку, которая вставала по ночам на молитву без благословения духовного отца и самовольно клала множество поклонов, будил демон в виде Ангела и поощрял к такой молитве. Злой дух не только не мешает, но наоборот, радуется “подвижничеству” раскольников и еретиков, так как он и сам “подвижник” – в борьбе против Бога. Ему не страшна молитва гордого сердцем, ибо в Священном Писании сказано: Молитва его да будет в грех (Пс. 108, 7). Диаволу смешны их, раскольников, бдения и посты, так как он сам не спит и не ест, но от этого не становится святым.

Святитель Киприан пишет: “Он <демон> [2] изобрел ереси и расколы, чтобы ниспровергнуть веру, извратить истину, расторгнуть единство” (Священномученик Киприан Карфагенский. Книга о единстве Церкви. С. 178) – здесь сатана назван изобретателем и источником ереси и раскола и духовным отцом всех отступников от Церкви. Из его чрева текут мертвые воды раскола, они, начинаясь в аду, растекаются по всей земле и снова собираются в преисподней. По словам Апокалипсиса, сатана – древний змей, сорвал с небес своим хвостом треть звезд (см.: Откр. 12, 4). Глава этого дракона – гордыня, хвост его – ложь, треть звезд – Ангелы, которых он оторвал от Бога и увел за собой. Раскол в Небесной Церкви – это первая мировая трагедия, это катастрофа, которая потрясла мир. Если бы не было греха раскола, то первоангел не превратился бы в сатану, спрута, который своими кольцами охватил всю землю, присосался к ней и пьет ее кровь. Ангелы не превратились бы в демонов – чудовищ ада, наши праотцы не были бы введены Люцифером в грех богоборчества, и жизнь человека на земле была бы блаженной, как на Небесах – у светлых духов, созерцающих Бога. Поэтому раскол в Небесной Церкви – начало всех грехов. Человеческие преступления и злодеяния на протяжении всей истории – как бы эхо греха первоангела, а все грехи многочисленных расколов на земле – лишь подобие восстания сатаны против Бога в Небесной Церкви.

Святитель Киприан Карфагенский говорит, что сатана через раскол “восхищает людей из самой Церкви и, когда они видимо приближались уже к свету и избавлялись от ночи века сего, снова распростирает над ними, не ведомо им, новый мрак” (Там же). И раскольники“ называют однако же себя христианами и, блуждая во тьме, думают, будто ходят во свете” (Там же). Так заблудившийся путник болотные огоньки принимает за огни родного дома, спешит навстречу им и увязает в трясине. Так неопытные подвижники мертвый фосфорический свет падших духов принимают за свет явившихся к ним небожителей.

Господь назвал диавола лжецом и человекоубийцей (см.: Ин. 8, 44): демон лжет, чтобы погубить, и действительно губит тех, кто поверили в его ложь. Сатана – дух лжи, поэтому, даже прямая истина, высказанная им, на деле оказывается обольщением через правдоподобие.

Мы читаем в книге “Деяния апостолов”, как бесноватая служанка кричала вслед Павлу и апостолам: Сии человеки – рабы Бога Всевышнего (Деян. 16, 17), однако святой апостол Павел, как сказано, вознегодовав (Деян. 16, 18), возмутился тем, что сатана захотел показать себя свидетелем истины, (которую на деле ненавидит), чтобы вызвать одобрение апостолов, – возмутился и запретил демону, говорящему устами служанки, и бес прорицания оставил ее (см.: Деян. 16, 18).

Демон, отпавший от Небесной Церкви, не может говорить истину. Как змея, собирающая нектар с цветов, превращает нектар в яд, так и раскольники, покинувшие Церковь, – столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15) – уже навеки потеряли истину, их устами говорит тот, кто первый восстал против истины.

Характерно, что священномученик Киприан ставит ересь и раскол рядом – как один грех богоотступничества, который имеет неизбежный конец – вечную гибель.

Священномученик Киприан рассматривает веру, истину и единство в неразрывной взаимосвязи. Раскол ниспровергает веру, извращает истину и расторгает единство. Восточные патриархи в Окружном послании 1848 года пишут, что чистота веры хранится в единстве любви, что вне единства не может быть чистоты вероисповедания; форма единства – соборность, которая является свидетельством жизненности Церкви и гарантом истины. Это Послание имеет каноническое значение. Разрушение единства Церкви может происходить через узурпаторство власти (как провокацию против соборности), что мы видим в лице римского первосвященника, и через расколы, которые похищают и присваивают себе имя и достоинство Церкви. Поэтому церковный монархизм и раскол – это грех против единства и любви. В первом случае истина становится не свойством благодати – Духа Истины, действующего в Церкви, а принадлежностью присвоенного человеку титула, как бы имуществом римской кафедры. Во втором – каждый ересиарх и раскольник, восставая против Церкви в сущности, претендует на ту же безошибочность своих мнений, что и римский папа.