– Да, господин бизнесмен.

– Прости, я не знал.

Макс вылез из машины, провел рукой по волосам и примирительно улыбнулся.

– Теперь можно тебя пригласить?

– Извини, нет, - ответила Рокси, - во-первых, я поеду на своей машинке, во-вторых, у меня болит голова и я хочу домой. Под одеялко и с чаем.

«Если он сейчас скажет пошлость, я в нем разочаруюсь».

Но Макс не стал импровизировать на тему одеяла.

– Рокси, ок, я могу извиниться за то, что несколько жестко разобрал твой проект. Но признай, там много ошибок.

– Не стоит делать мне одолжение. И да, я бы все равно не поехала никуда.

– Потому что голова и одеялко?

– Именно!

– Хорошо, - кивнул Макс, - я тебя услышал. Ты прямо сейчас домой?

– В аптеку заскочу и домой. А что?

– Ничего, - ухмыльнулся рыжий, - тогда до завтра, Рокси. Ты помнишь, что завтра?

– Помню, - буркнула та, отворачиваясь, - это детсад.

– Дай нашим мамочкам поумиляться, глядя на то, как мы сидим за столом и держимся за руки.

– Ты нормальный вообще?
– испугалась Рокси, думая, не сбежать ли.

– Да, мой психолог может это подтвердить.

– До свидания, - свернула Рокси разговор, понимая, что переговорить Макса в ее состоянии невозможно. Голова и правда трещала в области висков. Надо все же ложиться раньше.

К ее удивлению, Макс не попытался продолжить беседу. А лишь вежливо попрощался в ответ и быстро уехал. Нет, она его определенно отказывалась понимать.

Машинка мирно стояла на том месте, где Рокси ее оставила. Еще сорок минут по пробкам и дома. К тому времени хотелось одного: спрятаться в комнату, завернуться в одеяло и заснуть. Даже аппетита не было.

Возле дома мест опять не оказалось, так что пришлось бросать машину на другом конце двора. И бежать к подъезду под дождем и ветром. Рокси уже с нетерпением ждала начала зимы. Чтобы снег, чисто и по-морозному свежо. А не эта удручающие слякоть и туман.

Когда на ее пути, из тумана, выросла высокая фигура, Рокси метнулась в сторону. И лишь спустя секунду поняла: это Макс. Ему что надо?

– О, ты долго, - сообщил рыжий. В руках у него был какой-то сверток. Его он сунул Рокси.

– Что это?

– Для твоей головы, - последовал короткий ответ,- До завтра.

И Макс исчез так же внезапно, как и появился.

Ничего не понимая, Рокси вошла в подъезд. Возле лифта развернула приятно шелестевшую бумагу и в ярком свете увидела красиво сложенный плед. Толстый, безумно мягкий и приятный на ощупь, в желто-бежевую клетку. Сверху пледа лежала огромная кружка, с бока которой на Рокси щурился рыжий кот.

А записку она нашла, когда уже зашла домой и передала неожиданный подарок маме. Из чашки выпал сложенный листок бумаги.

– Кажется, это тебе,- пряча улыбку, проговорила мама, кивая на записку. Рокси отставила сапоги в сторону и присела на корточки.

«Плед и чашка на случай головной боли и острого приступа лени. Они волшебные и излечивают сразу. А еще дарят желание ходить на свидание с крайне обаятельным мужчиной».

Ну вот, как говорится «приехали». Рокси так и осталась сидеть на корточках, глядя на ровные строчки. Из ступора ее вывел голос бабули Ариадны.

– И что тут на четвероногое сидит.

– Ей записку передали, - ответила мама, - и подарок.

– Поклонники - это хорошо. О, какой плед! Рокси, вставай и на кухню.

От ужина отбиться не удалось, но Рокси зато отвоевала право съесть его в спальне. Голова все же продолжала болеть, и бесконечная болтовня любимой семьи сегодня немного раздражала.

Плед оказался восхитительным. Да, да, Рокси не удержалась и завернулась в него. Сидя на постели зевнула и поняла, что ей гораздо лучше. Максу звонить не стала. Пусть не думает, что ее можно подкупить подарком. Но обязательно поблагодарит завтра, на дне рождении.

– Роксана, - к ней заглянула бабушка Ариадна, -ой, ты спишь почти.

– Все нормально, - внучка зевнула, - что-то случилось?

– Как ты себя чувствуешь?

– Спать лягу, устала дико. Сегодня все, кому не лень, мозг мне выносили.

– И этот, который подарил плед?
– прищурилась бабуля. Рокси хмыкнула и ответила:

– Он больше всех.

– Бесит, да?

– Прямо до чесотки.

– Ну это тебе в душ сходить надо, чтобы не чесаться. А вообще мужчины часто бесят. Но лучше так, чем равнодушие. Поверь.