Больше недели минуло с тех пор, как мы вошли в Чернотопье. Идти становилось всё сложнее - и вовсе не из-за зловонной жижи или колючек. На каждом привале наваливалась усталость, которая накапливалась даже несмотря на отдых. Каждый день приходилось прикладывать больше усилий, чем в предыдущий - чтобы встать, чтобы шагать, чтобы говорить. То ли походная рутина нас доконала, то ли ещё что, но настроение у нашей компании основательно подпортилось. Разговоры не клеились. Даже постоянное нытьё гнома, иногда поднимающее настроение, приелось и превратилось в фон. Это было странно. Обычно первым уставал я: у Кира была его гномья выносливость, а у Рэна - более совершенное во всех отношениях тело и многолетние тренировки. Но в последние пару дней усталость подкосила даже моих друзей. Словно треклятое болото вытягивало из нас душевные силы.

– Сколько мы прошли?
– остановившись, спросил я.

Рэн опустился на болотную кочку и с прищуром огляделся. По сравнению со мной он выглядел неплохо, но по большому счёту на него жалко было смотреть. Мы вообще смотрелись как компания унылых бродяг, ночующих в выгребной яме. Впрочем, пейзаж к этому очень располагал.

– Кто знает, - сказал пуэри, вытягивая натруженные ноги.
– Я бы сказал, что около десяти лиг. Но путь был извилистым, так что по прямой намного меньше.

– Не думал, что когда-нибудь скажу это, но жду не дождусь, когда уже начнутся людские селения, - пробурчал гном, развязывая охапку хвороста.

Сумерки уже начали скрадывать очертания топей, поэтому мы остановились на ближайшем островке твёрдой земли на ночлег.

– Не уверен, что там будет намного лучше, - отозвался я, ударяя кресалом по кремню.

Подсохший мох начал тлеть, и я быстро набросил сверху пару хворостин.

– По крайней мере, не так сыро, - пожал плечами Рэн.
– Ну и там всяко интереснее, чем здесь.

Я поднял на него взгляд.

– Хочешь поближе познакомиться с человечеством?

– Конечно. Я же читал о нём только в манускриптах.

Усмешка сорвалась с моих губ помимо воли.

– И что же там было написано?

– Много чего. Пуэри изучали людей исключительно со стороны. В разрезе нашего понимания мироустройства вы выглядите... чудиками. Впрочем, это должно быть взаимно.

– Так и есть. Но ты можешь сказать точнее, что о нас писали?

– Например? М-м, дай подумать. Что в вас сильно животное начало. Что у вас очень сильны стадные инстинкты, но очень слабо общевидовое сознание. Что в одном мире, населённом людьми, из-за разрозненности и разобщённости могут встречаться десятки и даже сотни разных культур, которые восходят к одним и тем же истокам. Ну и много ещё чего, не вижу смысла перечислять дальше. Всё равно это всего лишь книги. Одно дело читать о вас, и совсем другое - увидеть воочию.

Кир хрюкнул в бороду, но воздержался от комментариев. А я смотрел на Рэна и не мог понять: он что, правда совсем не понимает, что такое люди?

– А ты не боишься разочароваться?
– осторожно спросил я.

– Да брось!
– улыбнулся пуэри.
– Я наслышан о людских странностях. Вы среди других рас как тролль в посудной лавке - воплощение хаоса. От людей нужно ожидать чего угодно, это ясно, как день.

– Так-то оно так, - я с сомнением почесал в затылке.
– Но одно дело быть наслышанным, и совсем другое - столкнуться воочию. Ты бы лучше не недооценивал наше умение разочаровывать. К этому у нас большой талант.

– Как-то это непатриотично звучит из твоих уст, - вздохнул охотник.
– И всё же я думаю... Эй, что там?

Он вглядывался правее моего левого плеча. Мы с Киром как по команде обернулись и довольно долго вглядывались в темноту, но так ничего и не увидели.

– Где?

– Как будто тень какая-то промелькнула.

– Да птица небось, - копатель махнул рукой. У него это получилось настолько небрежно и буднично, что мы с Рэном тоже успокоились и отвернулись.

Однако когда позади меня раздался отчётливый всплеск, все трое вскочили на ноги и вооружились.

– Не слишком-то похоже на птицу, - встревожился охотник.

– Может, большая птица?
– с заметной долей сомнения продолжил гном.

– Не-е-ет, - протянул я.
– Шлёпнуло будто веслом. Широким таким веслом.

Мы напряжённо вглядывались во мрак. Как назло к вечеру небо затянуло, так что темнота стояла, хоть глаз выколи, и даже Рэн не мог ничего разглядеть. А я всё думал: что за болотная живность может издавать такой звук? И в голову никто не приходил.

Со стороны топей, чуть левее места, откуда был всплеск, раздался стрёкот. Естественно, совсем не похожий на трескотню насекомых. Слишком уж хищный.

– Что за чертовщина?
– гном покрепче стиснул в руках топор.

Видимо, он сказал это слишком громко, потому что в ответ ему прозвучал приглушенный рык и тот же стрёкот - с запада, юга, востока. Мы тут же встали спина к спине, выпучив глаза в темноту, которая в один миг угрожающе нависла над нами.

– Их много, - сказал Рэн.
– И они поняли, что их заметили.

Знакомое чувство тревоги всплыло откуда-то с глубин сознания, только на этот раз прихватило с собой изрядную долю страха. От него даже шевелиться стало труднее.