– Брось, - поморщился барабанщик, - ты ведь просто хочешь ткнуть его лицом, как котенка, в его же дерьмо.

– Ну, или так, - не стал спорить Грей, ухмыляясь.

Поднявшись наверх, парни встретились с остальной частью команды. Долго не колеблясь, Грей подошел к Вайту.

– Ты – козел и урод.

Шатен перевел на парня слегка усталый взгляд и приподнял одну бровь:

– И тебе привет. В чем я сегодня виноват.

– Мы видели ее. Я и Веталь. Мы видели твою Диану. Или Настю – как тебе больше угодно.

Вайт поморщился. Он явно не горел желанием обсуждать сейчас девушку. Особенно – с Греем. Всё-таки они были далеко не в самых лучших отношениях.

– И что? – всё же спросил он, внутренне напрягаясь в ожидании ответа.

– Она не знала. Не знаю, что ты там напридумывал в своей голове, и до какой степени раздул свое эго, но эта девушка не сделала ничего из того, что выдал твой воспаленный мозг. И сейчас она просто страдает ни за что! Просто потому что ты – эгоистичный урод и свинья!

Выплюнув всё это, Грей развернулся – и ушел в «стекляшку». А Вайт перевел взгляд на Брауна. Тот кивнул:

– Он прав. Я с ней наедине не общался, но по ней видно – девушка явно не подозревает, кто и самое главное, за что с ней так поступили.

Вайт раздраженно взъерошил свои волосы и отошел к окну. Да, такой эффектный, а главное – быстрый ход явно приносил нежелательные плоды. И даже при всем желании, он уже не мог ничего изменить.

Браун подошел к другу и положил руку ему на плечо. Которую тот раздраженно стряхнул.

– Поговори с ней. Объясни ей всё. Она умная – поймет. И не такая упрямая, как ты.

– Она меня не простит. Я бы не простил, - тихо, и даже как-то обреченно сказал Вайт.

Барабанщик только поморщился. Ну вот что за тип – сначала дров наломает, поддавшись эмоциям, а потом думает, как всё исправить. Идиот, не иначе.

– Хорошо, что она – не ты, - только и ответил он, - пошли. Репетировать пора. Скоро тур.

глава двадцать четвертая

Глава 24

Откровенно говоря – я была уверена, что в этот злополучный четверг меня будет крайне сложно еще как-то удивить. Ну смотрите – подруг встретила, о предательстве Меридова узнала, Брауна и грея разоблачила. Казалось бы – что еще может случиться? Ха, ха, и еще раз ха. Я упустила из виду, что жизнь то у меня бьет ключом. Правда, всё чаще по голове. Но это уже детали.

В общем, после ужина сидя в своей комнате и пытаясь читать какую-то из забытых здесь книг, я услышала внизу какую-то возню. Пожав плечами, я продолжила чтение. Однако, шум всё нарастал, и до моего уха донеслись крики. Причем – весьма агрессивные. Я бы проигнорировала и это, но среди ора я выделила голос брата. Который выкрикивал мое имя.

Отложив книгу, я вылезла из-под одеяла и, нашарив тапочки, пошлепала из спальни вниз.

Картина открылась просто прекрасная – мой брат, красный от едва сдерживаемой ярости, что-то кричит моим родителям. Мама явно близка уже к истерике, а отец явно размышляет, не вмазать ли единственному сыну. Увидев меня, Кирилл гаркнул:

– ТЫ!

Я попятилась, испуганно глядя на него.

– СТОЯТЬ! – почти взревел мой братец, так что я послушно замерла, думая, что натворила на этот раз, - Ты какого черта не связалась со мной сразу, как предки тебя тут закрыли?

– У меня телефон отобрали, - пискнула я.

– И подружка твоя, дура та еще – не додумалась мне сообщить! А вы! – повернулся брат к родителям, - Вы что тут устроили? Посадили взрослую девицу под замок! Вы вообще в своем уме?

– Сын, ты переходишь границы… - начал было отец, но Кирилл лишь зыркнул на него.

– Границы перешли вы, когда решили запереть практически полностью совершеннолетнюю в своей комнате. Будто она не знаю какое преступление совершила.

– Она обманула нас! – подала голос моя мама.

Я сглотнула. Мне хотелось хоть что-то сказать в свою защиту и попытаться остановить скандал, который разворачивался перед моими глазами. Однако моя семья не давала мне и слово вставить. Услышав хлопанье двери, я скосила глаза и увидела Полину, которая тоже вышла на шум. Правда, сестра предпочитала оставаться в тени и не участвовать в дебатах.

– Вы вынудили ее! – парировал тем временем Кирилл, - своими глупыми запретами. Девочка мечтала быть журналистом, а вы душили ее своими аргументами. Будь я на ее месте – тоже не стал бы вам рассказывать.