– Лидер, будьте там осторожны. Все же Суна – союзник Конохи.

– Вы тоже будьте начеку. Не хочу потерять еще и вас. Все, до связи. Арджен.

Наги со своим питомцем убежали, а остальные Акацуки переглянулись и одновременно выдали:

– Не вздумайте подохнуть!

Снова переглянувшись, каждый направился в свою сторону.

POV Наги

Было довольно трудно, иногда невозможно удержать ту боль, что начала терзать меня после ухода из Конохи, но пока что я как-то справляюсь. Акацуки оказались не такими уж и плохими, как я думала. Они тоже люди, у них свои тараканы в голове, но они хороши по-своему.

Flashback

После того, как Нагато назначил меня Лидером, мы посетили руину Узушиогакуре. Стоило мне ступить на территорию Узушио, как татуировку на запястье как огнем обожгло, и я припала на одно колено. Акацуки тут же обступили меня.

В голове прозвучал мягкий мелодичный голос:

– Ты достойна. Достойна ступить на территорию своих предков, но если твои провожатые ступят вслед за тобой, не смогут вернуться обратно. Никогда.

– Куда мне идти?

– Доверься сердцу. Оно подскажет тебе направление.

Я выпрямилась и обратилась к Акацукам:

– Дальше я пойду одна. Вы ждите здесь.

– Но Лидер…

– Дейдара, если вы пойдете со мной, то станете вечными пленниками здесь. Я Узумаки и я смогу вернуться обратно.

– Я тоже Узумаки, – подал голос экс-Лидер организации, выступая вперед.

– Извини, Нагато, но тебе тоже придется остаться здесь. Присмотри за остальными и сам не входи. Не хочу, чтобы вы сгинули здесь.

– Ладно, мы подождем до завтрашнего рассвета. Если тебя не будет, я пойду за тобой.

Я улыбнулась Нагато, кивнула остальным и пошла вглубь руин. Капюшон надежно защищал меня от яркого солнца. Если тут и были ловушки, они не сработали. Толи из-за того, что я Узумаки, толи слишком много времени прошло. Ноги сами несли меня в центр деревни. Я будто знала, куда иду.

В итоге я дошла до полуразрушенного храма и спустилась вниз. На входе стояли каменные статуи баканэко и боевого хорька. Они поднялись (!) со своих мест, приблизились ко мне, а после вернулись на места. Как только они сели, вход открылся.

– Занятная у них система безопасности, – нервно хихикнула я.

– Меры предосторожности.

– Проснулся?

– Ага~. И куда ты вляпалась на этот раз?

Не успела я ответить, как провалилась куда-то и упала на каменный пол.

– Ох, моя голова, – простонала я, принимая сидячее положение и потирая затылок. Подняв глаза, я заткнулась и замерла. – Курама~…

– Че там у тебя?

– Ку, мы в дерьме.

– Все так плохо?

– Ох*еть как плохо.

– Раз материшься, значит все реально плохо.

В глазах почувствовалось жжение – Курама подключился к моим органам чувств.

– Да, мы в дерьме, – подтвердил Лис после недолгого молчания.

– Демон!

– О, Ками-сама, да вы издеваетесь. В Конохе демон, здесь демон. Вы других ругательств, что ли не знаете? Так давайте я вас научу, как ругаться надо.

– Она не может быть демоном…

– Вот! Слушайте мудрого человека. Хотя я не знаю, кто вы, но слушайте его.

– Но ведь Кьюби запечатали в Кушину-сама.

– Ну, вообще-то, после родов он вырвался и его перезапечатали. Вы что тут без новостей сидите? Да и вообще…

Меня парализовали и прилепили на оголенный живот печать. Похоже, они решили попытать счастье и предприняли попытку освободить меня от «демона». Двинуться я не могла, а вот Курама очень даже мог.

– Меняемся, мелочь.

Я знала, что сейчас мои глаза горят красным, а зрачок вытянулся. Ядовитая чакра лиса сожгла печати, что находились на мне, и он вернул мне контроль. Боги, их лица надо было видеть! Я встала, отряхнула плащ и посмотрела на опешивших Узумаки.

Я почувствовала, что Ку покидает мое тело и пробормотала:

– Зря вы так…

Курама оскалился, заставив присутствующих нервно напрячься и начать судорожно шарить в поисках оружия.

– Ну и че тут у тебя происходит? – прорычал лис, враждебным прищуром оглядывая присутствующих.

– Да вот. Демоном называют. Тебя попытались извлечь. И… – я многозначительно покосилась на товарища. – Они утверждают, что я не могу быть твоим джинчурики. Вообще… – я махнула рукой в воздухе в неопределенном жесте.

Девятихвостый мрачно осмотрелся, а после вполне себе довольно оскалился. Словно только нашел упитанную жертву и решил ей полакомиться.