– Все будет в порядке, – улыбнулась Северина, лежа на ритуальном столе. На ней были лишь брюки и майка. Обувь отсутствовала. Руки и ноги были скованы кандалами с кожаными оковами, чтобы не причинять еще больше боли. – Начинайте.

– Будет больно и неприятно.

– Уж чего-чего, а боли я не боюсь. Все будет в порядке.

– Ну-ну…. Это я должен тебя успокаивать, а не наоборот. Смотри, я тебя предупреждал.

Тишину, стоящую вокруг Нурменгарда, разорвал нечеловеческий крик боли. Даже не крик, вой.

Геллерт, пожалев Северину, дал ей зажать зубами сложенный в два раза кожаный ремень, чтобы она, не приведи Мерлин, не откусила себе язык.

Крики затихли спустя час, мычание и стоны спустя еще два часа. На алтаре лежала обессиленная волшебница, по лицу которой стекал пот, майка прилипла к телу, волосы прилипли к щекам и лбу. Рядом стоял заметно помолодевший Гриндевальд. Золотистые волосы были разбавлены сединой на висках, но это не портило волшебника. Даже напротив, придавая ему определенный шарм и привлекательность. Фигура вновь стала такой же, какой была в тридцатилетнем возрасте.

– Теперь я твой должник до конца наших дней, Северина Эйлин Снейп-Принц, – чуть хрипловатым, но тягучим голосом произнес волшебник, щелчком пальцев убирая оковы.

С легкостью подняв ничего не весившую волшебницу, Гриндевальд покинул подземелье, а после и Нурменгард, полной грудью вдыхая свежий воздух.

– Дождь, наконец, прекратился, Элайла. И я нашел ту, которой будет позволено звать меня так, как меня звала ты.

Чуть улыбнувшись, Гриндевальд пошел вниз по склону, наслаждаясь свободой. Его не смущало даже то, что ноги были босыми и в пятки впивались острые камни. От таких уколов он наоборот довольно жмурился, подставляя лицо свежему ветру.

Оглянувшись, Геллерт мысленно попрощался с этим местом, аппарируя. А спустя пару минут тюрьма взорвалась, погребая под своими обломками тайну, что была известна, лишь двоим.

Оказавшись у внушающего уважение поместья, Гриндевальд усмехнулся и пошел по дорожке, неся волшебницу, словно драгоценную ношу.

Дверь открыл сам хозяин поместья. Недоуменно моргнул. Потер глаза. Посмотрел еще раз, чем окончательно рассмешил волшебника.

– Геллерт, мать твою, Гриндевальд!

– Сейрей, мать твою, Сволочевский!

– Ну ты, брат, даешь. Даже не узнал тебя сначала. Богатым будешь. Ну, заходи-заходи.

– Куда положить можно?

– А что моя бывшая ученица у тебя делает? – спросил директор Дурмстранга, отошедший от дел, но все еще следящий за жизнью школы и учеников.

– Так ты ее учитель? А я все думал, в кого она такая, – хмыкнул Гриндевальд, аккуратно укладывая волшебницу на диван.

От Сволочевского это не укрылось, и он спросил:

– Ты ей что-то задолжал?

– Угу, есть такое дело.

– Деньги?

– Нет.

– Желание?

– Снова нет.

– А что тогда?

Гриндевальд некоторое время помолчал, а после ответил:

– Я должен ей жизнь.

Сволочевский едва не сел там, где стоял. Его глаза устремились на спящую волшебницу, а после перешли на приятеля, которого реакция Сейрея забавляла.

– Рассказывай.

Комментарий к Глава 13. Встреча двух друзей или - Геллерт, мать твою, Гриндевальд!

Ну вот, собственно, как обещала)) Прошу любить и жаловать. Если есть вопросы, пишите.

Буду очень благодарна тем, кто найдя ошибки, укажет на них в ПБ.

Заранее спасибо)))

========== Глава 14. Влад Цепеш или - Союзники?
– Ты узнаешь все, когда я договорюсь. ==========

– Ну, дела, – выдохнув Сволочевский, глядя на Геллерта. Рассказ занял порядком трех часов, но теперь Сволочевский был в курсе всего и искренне сожалел о том, что не знал всего этого раньше. – С ума сойти можно.

– Нет, не надо, не сходи. Ты таким-то напрягаешь, а уж сумасшедшим…. Даже представлять не хочу, что будет.

– Иди ты.

– Нет, друг мой. Ни я, ни тем более ты, никуда не пойдем. Будем думать, что делать и как быть.

– М-м-м, – раздавшееся со стороны дивана мычание, привлекло внимание волшебников, и разговоры пришлось свернуть.

– Северина, ну как ты?

– Геллерт, вы,… а вы были симпатичным, когда были моложе, – хрипло произнесла волшебница, пытаясь приподняться, но Гриндевальд ей этого не позволил.

– Ты еще слаба, тебе лучше лежать.

– Я хочу пить.

– Сейчас.