Гермиона заметила на лапке феникса привязанный мешочек, и быстро отвязав его, вынула оттуда записку, в которой знакомым почерком было написано:

Гермиона, времени осталось очень мало и яд уже вот-вот убьёт Снейпа. У меня не было времени бежать самому, поэтому я передаю тебе с Фоуксом безоар и портал, который перенесёт вас в больницу Святого Мунго. Поспеши, Гермиона!

P.S. И да… Вот ещё что… Гермиона, он тебя действительно любит. Я ошибался на его счёт, прости.

Гермиона, в которую только что вселили надежду, быстро открыла рот Северуса и протолкнула туда как можно глубже сильное противоядие.

— Фоукс… Ты такой молодчина… Спасибо. — Прошептала Гермиона, поглаживая родного питомца Альбуса.

Птица потерлась своей головой о руку Гермионы, словно показывая, что она тоже умеет сочувствовать и, взмахнув своими большими крыльями, улетела прочь.

Гермиона вытирая свои слезы, быстро прижалась к Северусу и коснулась портала, после чего оказалась в приемной больницы Святого Мунго. Девушка с окровавленными руками и с обездвиженным телом громко звала о помощи и к ней тут же подбежали несколько целителей.

— Что произошло? — Спросил тот же целитель, Август Сепсис, который лечил Гермиону

И девушка рассказала и про укус Нагайны, и про слезы феникса, и про данный ему камень.

Этого было достаточно, чтобы несколько целителей положили мужчину на каталку и направили прямиком на второй этаж. Перед Гермионой закрыли дверь в палату, говоря, что ей туда нельзя и некоторое время кропотливо суетились возле мужчины. Когда один из целителей вышел он сразу направился к Гермионе, которая с замиранием сердца ждала вынесенный вердикт:

— Слезы феникса и данный вами безоар, безусловно, сделали свое дело и ему сейчас нужны лишь восстанавливающие зелья. Он поправиться, нужно лишь ждать, когда он наберется сил. Он потерял слишком много…

Его уже не слушали. После слов «он поправится» Гермиона ворвалась в палату и умоляла, чтобы ей разрешили быть рядом с ним.

— Молодость… — Проворчал самый старший из целителей и поспешил удалиться вместе с коллегами, оставляя девушку наедине с мужчиной. — И не забудьте давать ему каждые полчаса кровевосстанавливающее зелье.

Дверь захлопнулась, и Гермиона расширив больничную койку, легла рядом с Северусом, положив голову на его широкую мужественную грудь, а руки стали нежно проглаживать шею мужчины. Девушка сама не заметила, как уснула, обнимая любимого зельевара. Гермиона не видела, как в этот момент сгущённые чёрные тучи медленно рассеивались и в палату пробивались яркие лучи солнца. Вместо мрачного неба показались белые облака, и, кажется, вся природа, будто ожила после долгого сна. Пациент второго этажа больницы, резко и глубоко вздохнув, открыл глаза. Свет солнца тут же ослепил мужчину, и он не сразу мог понять, где находится. Тёплая рука обнимала его за шею, в нос пробивался знакомый запах корицы, а в уши доносился звук равномерного дыхания, которое казалось для него музыкой.

«Я в раю» — подумал мужчина, улыбаясь тому, что хоть после смерти можно оказаться счастливым.

Глаза привыкли к свету яркого солнца, и Северус увидел белые стены больницы, а рядом на груди лежала Гермиона. Его маленькая гриффиндорка. Он поднял свою затёкшую руку и погладил девушку по волосам. Гермиона вздрогнула и открыла глаза.

— Северус… — Все что могла произнести девушка, которая тут же принялась целовать любимого мужчину.

Снейп уложил девушку сверху и, взяв ее лицо в ладони, долго всматривался в ее глаза. Он пытался найти в них прощение, понимание и любовь.

— Гермиона, ты веришь мне? — Спросил мужчина глядя в ее глаза. — Скажи, что ты веришь мне…

— Я верю тебе, Северус. Я не могу не верить, потому что люблю тебя.

Мужчина сразу же притянул к себе девушку и поцеловал. Он покрывал ее лицо короткими безудержными поцелуями. Он прижимал ее к себе, вбирая в себя каждую ее клеточку, благодаря ее за прощение, за веру в него, за то, что он любим. Он двигал ее все ближе и ближе к себе, целуя уже шею, а руки сами двигались под ее рубашку и спускались по спине, потом по талии все ниже и ниже. И вот он уже держал ее за ягодицы, прижимая к своей возбужденной плоти. Нетерпеливо расстегивал пуговицу на ее джинсах и проникающим движением пробирался внутрь.

— Не здесь… — Шептала девушка, пытаясь подавить стон, но руки предательски расстегивали его больничную рубашку, а губы уже прокладывали влажную дорожку по широкой груди.

— Да не здесь… — Отвечал мужчина через судорожный вздох.

Северус достал палочку, даже не понимая его это или ее, и бросил на дверь запирающее и заглушающее заклинание. Сквозь стоны и прерывистое дыхание они срывали с себя одежду, чувствуя жизненную необходимость друг в друге. Его руки нежно сминали ее грудь, а язык трепетно очерчивал напрягшиеся соски. В это время она вскрикнула от удовольствия, ощущая, как твёрдая горячая плоть медленно погружается в неё, а руки стали властно управлять ее ягодицами. Медленно, наслаждаясь, потом все быстрее и быстрее. Их тела словно танцевали танец наполненный страстью и любовью. Он поднимал и опускал ее, ловя ртом воздух, которого так не хватало. Она, откидывая голову назад, принимала каждое его движение. Безумное, неудержимое желание владело ими. Они показывали друг другу свою тоску. Они доказывали свою любовь и веру друг в друга. Их израненные полумертвые души возрождались под музыку, состоящую из сладострастных стонов. Дышать становилось невозможно, и он проникал в неё глубже, сильнее и быстрее и властно овладевал ее губами, из которых томительной истомой полной страсти вырывалось его имя. Крик. Этот крик полный наслаждения он готов слушать всегда. Наслаждение, которое доставил он. Эти сокращения вокруг его члена сводили с ума и напоминали полет, от которого кружилась голова. Казалось, сердце пульсировало даже на кончиках пальцев, когда он со стоном изливался в неё. Целовал. Зализывал все причинённые им раны. Глушил всю боль. Благодарил. Прижимал к себе ещё сильнее, заправляя непослушные кудряшки за ухо.