– Ну что, народ, скучать вам тут не приходится?
– спросил я, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Да разве ж немцы дадут скучать, - откликнулся один из партизан, рябой лицом.
– Вернее, сначала мы им не даём, а после уже они нам.

Все засмеялись, чувствовалось, как вызванное нашим появлением напряжение понемногу спадает. Чтобы развеять его совсем, я решил добавить позитива.

– Ладно, слушайте анекдот в тему. Проходит сорок лет после окончания войны. И вот внучок подходит к деду и просит: 'Дедушка, расскажи, как ты в войну партизанил?' 'Ну, вот помню: сижу как-то в кустах возле железной дороги...' 'Вражеского поезда ждешь?!' 'Ну... Одно другому не мешает'.

Дружный смех заставил подтянуться к нашему костру ещё нескольких человек, среди которых я заметил и Стехова. Вновь прибывшие интересовались, чем вызвано веселье, и просили снова рассказать анекдот. Затем им захотелось ещё анекдотов про партизан, но в загашнике моей памяти завалялся только ещё один, который и я выдал:

'Дневник партизана.

Понедельник: мы выбили немцев из домика лесника.

Вторник: немцы с помощью автоматов выбили нас из домика лесника.

Среда: мы с помощью пушки выбили немцев из домика лесника.

Четверг: немцы с помощью танков выбили нас из домика лесника.

Пятница: мы с помощью тяжелой артиллерии выбили немцев из домика лесника.

Суббота: немцы с помощью самолетов выбили нас из домика лесника.

Воскресенье: пришел лесник и дал нам всем пи*ды!'

Снова все без исключения покатились со смеху, за исключением Стехова. Тут уже и те, кто не спал, начали подтягиваться к нашему костру, образуя второй круг. Среди них я обнаружил теперь ещё и самого Медведева. Так и пришлось, как прокаженному, эти два анекдота пересказывать. Командир, в отличие от других, умел держать себя в руках, но от улыбки не удержался.

– Жалко, гитары нет, - вдруг сказал Варя.
– А то Ефим спел бы нам 'Тёмную ночь', как тогда, в Одессе.

– Почему же нет?
– откликнулся кто-то.
– Имеется инструмент, на днях Вася Попов с очередного рейда захватил. Вась, где гитару-то заныкал? Ну-ка, тащи её сюда.

Через пару минут в моих руках была 6-струнная гитара производства Черниговской фабрики музыкальных инструментов. Относительно неплохая для данного времени, с инкрустацией и твёрдыми бронзовыми ладами, хотя гриф, на мой взгляд, выглядел довольно грубовато. Впрочем, на качестве звука это не сильно сказалось. Минута - и гитара настроена. А для удобства мне под зад подставили полуметровый чурбачок, так как петь и играть на гитаре в полулежачем положении, мягко говоря, не совсем удобно.

Народ принялся мне подпевать чуть ли не с первого куплета. Когда я закончил петь, и спросил, откуда они знают это произведение, выяснилось, что песня считается народной.

– Ты же говорил, что её сочинил твой знакомый, - повернулась ко мне Варя.

– Ну да, похоже, он просто не хотел себя афишировать. Наверное, его устраивает,

если песня так и будет считаться народной, - добавил я, лениво перебирая струны.
– А 'Шаланды' тоже теперь народная?

Получив подтверждение, я только покачал головой. После чего по просьбам собравшихся пришлось её исполнять, с непременным подпеванием, поскольку народ знал слова наизусть.

– Кстати, у моего товарища были ещё кое-какие песни, - добавил я и,

откашлявшись, ударил по струнам.

Спел 'Эх, дороги...', а затем ещё и розенбаумовскую 'Гоп-стоп'. Для поднятия, так сказать, настроения. Обе вещи ушли на ура, а хит Александра Яковлевича пришлось даже исполнять на бис. Была мысль заодно спеть и 'Он вчера не вернулся из боя', но почему-то не поднялась рука отнимать авторство у Высоцкого и присваивать его неизвестному другу.

Когда, наконец, народ стал разбредаться по палаткам, и я, прежде чем идти в свою, проводил Варю, на обратном пути меня перехватил Стехов.

– Вы вот что, товарищ Сорокин, - негромко сказал он, беря меня под локоток.
– Песни у вас хорошие, за исключением этой... хулиганской... а вот с анекдотами поосторожнее. Они хоть и смешные, но не совсем политически правильные. Некоторые могут неправильно понять.

– А, вон вы о чём! Хорошо, буду осторожнее. Спасибо, что предупредили.

– Вот и ладно! Кстати, состоялся сеанс связи, сделали запрос насчёт вашей Варвары. Утром обещали дать ответ. А теперь идите, поспите, у нас хоть и не как в армии, где отбой и подъём по расписанию, но ночью нужно спать, а днём - бодрствовать. Спокойно ночи, товарищ Сорокин!

Утром, уже после того, как мы с Медынцевым и ещё несколько человек отправились добивать просеку, из Центра пришла радиограмма. Согласно указанию Москвы, Медведеву самому нужно было решать, оставлять Варю в своём отряде или отправлять самолётом в столицу. Уже по возвращении об этом мне рассказала сама Варя.

– И что же решил Дмитрий Николаевич?
– с плохо скрываемой дрожью в голосе спросил я.

– А он тоже самоустранился. Говорит, если хочешь - оставайся, радисты нам не помешают, тем более отряд планирует расширяться. И смотрит на меня так, будто хочет разглядеть, что у меня за нутро. Какова я на самом деле.