Маркус едва успел выставить перед собой и Викельрией защитный экран, как вампир скинул излишек силы. Мощный магический взрыв встряхнул всю Академию, но благодаря тому, что стены учебного заведения поглощали силу и выбрасывали её на полигоне, несущая смерть стихия не нанесла большого ущерба.

Когда по палате перестал гулять штормовой ветер, Маркус свернул экран и с укором посмотрел на Викельрию.

– Мне надо было сделать это раньше, ещё до моей дипломатической поездки, - совсем как юная дева смутилась великовозрастная старушка, чем прибавила седых волос на голове ректора. Правда, всю седину быстро запорошило снегом, который теперь сыпался с потолка, так что рассмотреть труды своих рук Викельрия не смогла. Она взглянула на вампира и пришла к выводу, что пока, Алистер Кендрик Найт, не готов к разговору.

– Пусть немного отдохнёт, - сказала ведьма, - а мы пока свяжемся с главами всех империй и предупредим о возможном нахождении Адеи на их земле.

– Ты читала его ауру?
– спросил Грильо, кивая в сторону Альса.

– Нет, - Викельрия свела брови к переносице и внимательно посмотрела на полусонного вампира.
– Даже так!
– воскликнула она, не сумев скрыть изумления.

– Как-то всё это...

– Странно, - закончила Верховная Ведьма, направляясь к выходу.
– Печать пары у клыкастиков, - хмыкнула она, - за всю свою жизнь я четвертый раз встречаю подобное.

– Я, так вообще вижу впервые, - пробубнил Маркус, следуя за родственницей в направлении своего кабинета.

Печать пары можно было наблюдать на ауре каждого женатого или обрученного вампира. Но так как чаще избранницей становилась та, что выбрали родители, а не та, что предназначена судьбой, старейшина рода проводил ритуал, насильно связывая две судьбы воедино и накладывали печать, которая выглядела, как чернильная клякса на белоснежном листе бумаги.

Если же вампиру посчастливилось встретить свою пару раньше навязанного обручения, то в его ауре появлялась витиеватая руна, которую уже никак нельзя было спрятать или перекрыть. Такие союзы являлись редкостью - большинство браков заключалось до совершеннолетия вампира, потому что после, родители теряют своё право в выборе невесты для сына.

Как только за Архимагом и Верховной Ведьмой закрылась дверь, Алистер сел в кровати и потряс головой. Состояние опьянения силой не отпускало, но и не мешало мыслить трезво. Вампир не собирался отлеживаться в лазарете в ожидании новостей о подруге. Жажда действий бурлила в нем, так же как и вернувшаяся магия. Пошатываясь, он поднялся, надел штаны, рубашку, обулся в сапоги и вышел из палаты. К нему тут же подскочил лекарь-травник и в приказном тоне попросил юного адепта вернуться обратно.

Алистер культурно отказался и, догадываясь, что за следующий поступок его не похвалят, умышленно нарушил правила: он заключил целителя в водяной шар, оставив на поверхности только его голову. Дальше, уже никем не останавливаемый, Алистер Кендрик Найт прошел в свою комнату и, собрав необходимые для похода вещи, направился прочь из Академии. О том, что за такое поведение его вероятнее всего будут вынуждены исключить, он старался не думать.

***

Просыпаться было холодно, неудобно, больно, но надо.

Простонав невнятное ругательство, Аделайя открыла глаза: плохо освещенная маленькая камера с каменными серыми стенами; низкий потолок, с которого капает вода как с прохудившейся крыши; металлический стол с различного рода щипцами и стул - на нём-то и сидела Адея со связанными за спиной руками. Стоило только прийти в себя и немного осмотреться, как тяжелая железная дверь отворилась и в небольшое по размерам помещение, вошел высокий мужчина. Его темные волосы стянуты в низкий хвост на затылке, голый торс вымазан... кровью, это стало понятно по специфическому запаху, стоило "красавчику" подойти ближе.

Он взял Аделайю за подбородок и рассмотрел лицо сначала с одной стороны, а потом и с другой.

– Наёмник?
– его голос оказался мягким, даже каким-то интимным, но достаточно было взглянуть в серые, почти белые глаза, как всё очарование мгновенно улетучивалось. Теперь тон казался не милым, а хищным.

Адея не могла вымолвить и слова. Кровь, стучавшая в висках, уже причиняла боль, но как-то сразу пришло осознание, что это только начало её мучений.

Щеку обожгло от удара тыльной стороны руки.

– Я не спрашиваю дважды.

– Нет, - прохрипела Адея, морщась от неприятных ощущений. Ей словно огненный фаербол в лицо кинули, а потушить забыли.

– Что "нет"?

– Я не наёмник.

– Как ты здесь оказалась?

– Вы привели или принесли, я без сознания была, - на свой же мысленный вопрос для чего она нарывается, Аделайя ответить не смогла, зато скэд помог ей уяснить, что больше такого ответа он не потерпит.

Снова удар, но теперь уже по скуле, отчего на глазах выступили злые слезы.