Когда Анай узнала о существовании пустыни, то не придала этому большого значения. «Ну и ладно, пустыня так пустыня. Главное, что молчит и не мешает мне жить». Пустыню устраивало такое отношение Анай, поэтому она затаилась на время и только терпеливо ждала.

И вот настал тот день, когда Анай оказалась в абсолютно безжизненном месте – ни травинки, ни души. Только песок, расстилавшийся до горизонта, да еще когда-то ласковое солнце, превратившееся в раскаленный шар и сжигавшее все на своем пути.

Когда Анай наконец поняла, что находится в месте, где не осталось ничего живого, то испугалась. Собравшись с силами, девочка попробовала позвать на помощь, но окружающий со всех сторон песок тут же жадно проглотил слова Анай, и они, не успев еще пролететь и нескольких шагов, навечно пропали. Тогда, совсем выбившись из сил, Анай села и неожиданно для себя самой заплакала. Песку же было все равно, казалось, что слезы девочки ему так же безразличны, как и крики о помощи, он впитал их так быстро, что никто и никогда не смог бы догадаться о том, что здесь были пролиты слезы.

Анай и не помнила, когда в последний раз плакала, наверное, в раннем детстве, а потом… А что было потом? Неужели ей никогда не было плохо, неужели никогда не было больно? Одна за другой в голове всплывали фразы:

«Не реви! Плачут только слабые люди и манипуляторы!»

«Ну кому нужны твои слезы? Перестань!»

«Хорошие и любимые девочки не устраивают истерик, прекрати сейчас же!»

А Анай была хорошей и всем сердцем хотела быть любимой. И чтобы достичь своей цели, девочка решила никогда не плакать. Даже если невыносимо больно, даже когда ничего другого не остается. Никогда! И Анай удалось сдержать свое слово… до сегодняшнего дня, пока девочка не оказалась в бездушной пустыне. Но как же так получилось, что, несмотря на все ее усилия обрести радость и любовь, она сидит на раскаленном песке абсолютно одна? Такие мысли приходили в голову девочки, а слезы, давно не видевшие выхода, лились по щекам не переставая.

Вдруг рядом с Анай из песка показалась голова маленькой ящерки золотисто-зеленого цвета.

– Вода, вода, вода! – зашелестела ящерка.

Как будто услышав ее призыв, рядом появилась еще одна голова, затем еще и еще. Множество переливающихся на солнце головок устремились к плачущей Анай. Когда девочка очнулась, то обнаружила себя сидящей в кругу золотистого цвета.

– Ой, откуда вы здесь взялись? – спросила Анай, очень смутившись, что кто-то увидел ее слезы.

– Мы пришли к воде! – шелестели ящерки со всех сторон.

– К воде? – обрадовалась девочка. – Ящерки, миленькие, покажите мне, где она, так хочется пить!

– Вода прямо перед тобой, – отвечали ящерки.

– Это вы про мои слезы? Какая же это вода… – Анай стало очень неудобно, что ящерки мало того, что видели ее слезы, так еще и радовались им.

Вдруг рядом со своими ногами Анай увидела что-то зеленое. Это был маленький росток.

– А ты откуда здесь взялся?

– Я так долго ждал этого часа. Я думал, что он уже никогда не придет и что наступила вечная засуха. Но наконец-то пришла вода… – проговорил росток.

– Вы что, издеваетесь все? Это не вода, это слезы мои! Вам нравится смотреть, какая я слабая и беззащитная? – начала гневаться Анай, удивляясь сама себе.

Гнев… Но откуда он взялся? Его девочка тоже все эти годы пыталась избегать. Память обрывками фраз напомнила:

«Хорошие девочки не злятся!»

«Гнев – это смертный грех».

«Ну что ты ругаешься? Кто тебя такую замуж возьмет?»

Да, конечно, злиться нельзя. Нужно терпеть, только терпеть. В голове не переставая звучали чужие слова:

«Громко смеяться неприлично!» …Да, именно так куда-то исчезло чувство радости.

«Ну что ты вялая такая? Прекрати всем настроение портить!» …За радостью пришлось подавить и чувство грусти.

«Подумаешь, любимая чашка разбилась. Кому-то есть нечего, а она тут о чашке переживает!» …Чувство досады тоже пришлось убрать.

Но слезы, катившиеся ручьями, и чувства, вырвавшиеся наконец-то наружу, было уже не остановить.

– Откуда, откуда вы все взялись? – спрашивала Анай, сама не понимая кого.

– Ты нас наконец-то впустила, – услышала девочка знакомый и давно уже игнорируемый голос где-то внутри себя.

Этот голос принадлежал чувствам, совершенно разным, ее личным и настоящим чувствам. И тут Анай все поняла:

– Пустыня… Я сама ее создала. Создала потому, что хотела быть для всех хорошей, а в итоге установила для себя запрет на все живое. Пустыня только помогала мне, ее песок тут же съедал все зачатки жизни, которые появлялись. Но что же мне делать, ведь теперь меня окружает только песок?