— Нужна мне, —шепчет в её уста, чуть сильнее сжимая точенную талию.

Кэтрин, блядь, так не нравится. Вильям её идеализирует, делает своеобразным якорем, который по идее должен держать его на плаву среди бушующего океана проблем под названием жизнь. Глупый, глупый мальчик. Кэтрин — сука, бросит тебя в самый шторм и не принесет цветы на могилку.

Крис в этом плане оказывается слегка получше. Он не боится оставить на её шелковистой кожи засосы и багровые следы на бедрах, а иногда Пирс особо везет, и Шистад душит её нежную шейку, параллельно вдалбливаясь в её тело со всех сил. Она хоть и стала человеком, но любовь к царапинам, укусам и жестким резким движениям осталась.

Только Пирс этого мало и она замечает, что все чаще поглядывает на бьющуюся жилку на шее. Она часами готова ею любоваться, разве что слюни не пускает. Так сильно хочется вгрызться в артерию, вкусить алую тягучую кровь. Она уверена, ей понравится.

Выдержка отказывает через месяц. Не сдерживая себя, Кэтрин со всей дури кусает кожу Кристофера. Прокусить до такой желанной жидкости с первого раза не получается, но она словно заведенная пытается снова и снова. Мальчишка, находящийся на пике блаженства, даже и не пытается её остановить, лишь призывнее открывает доступ к своей шее. Когда, наконец-то, у нее получается слизать крошечные капельки крови, Кэтрин протяжно стонет. Ей нравится вкус, как и прежде. Пятьсот лет в теле кровососа не прошли бездарно, привычки то остались.

С того раза, она проделывает это регулярно. Меняется только человек, который послушно, думая что по доброй воле, подставляет ей свою шею или запястье. У Криса например, теперь постоянно располосана спина, будто кто-то играл на ней в крестики-нолики. Вся школа теряется в догадках, с чего бы их местные короли стали носить рубашки с высоким воротом и прикрываться толстовками до самых ушей. И на ближайших выходных бегут закупаться подобной одеждой, стадный инстинкт в действии.

Вскоре Кэтрин таких недо выпиваний крови тоже становится мало. Зависимость и потребности растут в геометрической прогрессии. Воскресенье — придорожный бар — чужая машина. Пирс больше себя не сдерживает и перерезает незнакомцу артерию нахрен, наслаждаешь стонами боли и любимым запахом. Домой она возвращается полная эйфории и с пятнами крови на дорогой шелковой блузе. Она обязательно повторит на следующих выходных, а её милые, богатые и абсолютно влюбленные Крис и Вильям помогут сдерживать жажду в будние дни.

Кэт, как её упорно называют обо парня (для них она, как парадоксально не звучит, ассоциируется с милой, порой своевольной кошечкой), оказывается чертовски умным маньяком, заставляя норвежскую полицию рвать на себе волосы при очередной находке обескровленного тела. Пирс больше не нужны клыки, она и без них продолжает наслаждаться, пусть и не вечной, жизнью.