Адептус Астартес не подчиняются приказам других, не сейчас и никогда. Он позволил “Барисану” следовать на электромагнитной привязи до входа в атмосферу, а затем вернул управление. Вызывала смех сама мысль Механикус, что они могут подчинить гордый корабль Чёрных Храмовников.

– Как давно вы в последний раз управляли десантно-штурмовым кораблём, сержант? – спросил Ауйден, усевшись в кресло второго пилота и положив руки на вспомогательную контрольную панель.

– Шестьдесят лет назад, плюс-минус, – ответил Танна.

– Плюс-минус? Такая неточность не похожа на вас.

– Хорошо: шестьдесят восемь лет, пять месяцев и три дня.

– А, это заставляет меня чувствовать себя намного лучше во время полёта с почти нулевой видимостью в тумане на малой высоте над разрушающейся планетой, – сказал Ауйден, кивнув на панель авионики, где почти каждый экран шипел статическими помехами и показывал противоречивые данные ауспика. – Разумеется, вы знаете куда направляетесь?

– Полученная от Механикус информация содержит примерное местоположение.

Ауйден постучал по бесполезному экрану. – Примерное?

Танна кивнул. – Неужели будет сложно найти что-то столь огромное, как космический корабль?

Он посмотрел на Ауйдена и несмотря на предостережения, сержант понял, что апотекарий согласен с его решением не подчиниться приказам Механикус и первыми достигнуть “Томиоки”. Быть Чёрным Храмовником – значит неустанно расширять границы Империума и покорять обнаруженное во имя Императора. Ауйден понимал это, как и каждый воин на борту “Барисана”.

– Сюркуфу это не понравится, – заметил апотекарий.

– Сюркуф – смертный, мы – Адептус Астартес. Скажи, кто больше имеет прав находиться в авангарде этого крестового похода?

Ауйден кивнул и замолчал, потому что Танна увеличил мощность двигателей и набрал высоту, уклоняясь от десятикилометрового гейзера из жидкого азота. Ледяная крошка хлестнула по кабине, и Танна внимательно следил за температурой двигателя. Реакция “Барисана” на команды уже стала медленной, потому что замороженные газы покрыли льдом передние кромки крыльев и рулевые поверхности. Сержант перенаправил выхлопные газы вдоль крыльев, плавя лёд, но окружающая среда оставалась неумолимой.

– Сколько ещё до “Томиоки”? – спросил Ауйден.

– Неизвестно, но точно недолго, – ответил Танна, направляя корабль между двумя высокими горами распадающегося льда. – Судя по исходным данным Котова, предположительно флагман Телока находится не дальше чем в шестидесяти километрах от посадочных площадок. Дальномеры авионики не функционируют, но, по моему мнению, она прямо за этой долиной.

Ауйден поднялся из кресла второго пилота. – Тогда я подготовлю воинов.

Танна рискнул оглянуться и сказал. – Механикус не сильно отстанут от нас, Ауйден. Я просто хочу убедиться, что здесь безопасно, пока они не появятся.

– Ясно.

Танна вернулся к полёту и направил “Громовой ястреб” в узкую долину. Среди облаков замерзающего тумана и ослепительно сиявших азотных ледников он увидел, что в долине возвышается множество блестящих кристаллических башен, напоминавших огромные колонны какого-нибудь разрушенного храмового комплекса Старой Земли. Мерцающие изумрудные молнии танцевали в дымке между кристаллическими шпилями, ни один из которых не был меньше двадцати метров толщиной, и ветви отвратительного света лизали конические навершия, словно шипящее пламя перегоревших электросвечей.

Хлёсткие разряды образовали дугу между колоннами и устремились к кораблю Храмовников. Танна ушёл в сторону от сверкающей электрической энергии и выругался, почувствовав, что упала мощность двигателей.

– Что-то не так? – спросил Ауйден, остановившись в двери кабины.

– Не знаю, – ответил Танна, стараясь сохранить высоту, но ещё больше зелёных разрядов протянулось от кристаллических колонн к “Барисану”. Из ауспика вырвался сноп искр, и сержант ощутил, как корпус десантно-штурмового корабля задрожал, словно раненый грокс. Панель с топографами взорвалась, и из разрушенного механизма повалил дым.

В этот момент корабль накренился, словно от удара сверху и Ауйдена отбросило в десантное отделение. Голова Танны покачнулась вперёд, когда двигатели заглохли от неконтролируемой электрической перегрузки. Крылья окутал дым, и сержант изо всех сил старался удерживать нос “Барисана”, который превратился из высокоманёвренного штурмового корабля в падающий с неба ста тридцати тонный кусок металла.

Чёрная скала мелькала по обе стороны от кабины, всего в трёх метрах от законцовок крыльев “Барисана”, который пулей вырвался из долины кристаллических колонн, и полетел над широким плато, окружённое кольцом зубчатых пиков. Оно напоминало поверхность бурного озера, мгновенно застывшее в какую-то далёкую эпоху, сохранив на поверхности каждую небольшую волну и рябь.