< Разве вы не узнаёте это место? >

< Я узнаю то, на что оно похоже. >

Адепт вздохнул:

< А мы так старались восстановить его по вашим воспоминаниям. >

< Оно очень похоже на Кватрию, > признала Линья, < но вы забыли про орбитальные обломки после космической войны. >

< Мы не увидели их в ваших воспоминаниях. >

< Они такая неотъемлемая часть Кватрии, что я и не думала о них, они просто… есть. >

< Слепота памяти. Да, это всё объясняет, > сказала фигура.

< Теперь скажите мне, кто вы. >

< Вы ещё не знаете? У нас были такие большие надежды на вас. >

< Ещё не знаю, > ответила Линья, хотя ужасное подозрение формировалось в её мыслях. < Скажите мне, почему я здесь и где это “здесь”. >

< А, тогда сейчас мы скажем вам, госпожа Тихон, > произнёс адепт. < Вы здесь, потому что вы исключительная, госпожа Тихон. Это место, где одинаково мыслящие люди встречаются в коллективной нейроматрице для дискуссий и обмена опытом. Вы не единственный исключительный разум здесь, госпожа Тихон, есть и другие. Мы обещаем, что вы внесёте большой вклад в наше постоянное развитие. >

< Таким образом, это – общее эмпирическое сознание? >

< Да, в некотором роде. >

< Ваше? >

< Можно и так сказать, > согласился адепт.

< Я не хочу здесь находиться,> сказала Линья. < Я хочу, чтобы вы освободили меня и позволили нейронным связям восстановиться в моём теле. >

< Боюсь, мы не можем сделать это, Линья, > ответил адепт.

< Почему не можете? >

< Видите ли, произошёл несчастный случай, > объяснил адепт. < Ваше тело серьёзно пострадало, и это был единственный способ сохранить ваш исключительный разум и не позволить ему исчезнуть навсегда. >

Линья услышала ложь в словах адепта, но также и правду. Она же была ранена, так? Тяжело ранена. Она почувствовала головокружение и протянула руку к стене, чтобы сохранить равновесие, когда ноги неожиданно отказались поддерживать её. Стена была тёплой наощупь. Это тепло превратилось в жгучий жар, и Линья одёрнула руку.

< Я обгорела, > произнесла она, чувствуя, как медленно воспоминания поднимаются на поверхность. Она загнала их глубже, ещё не готовая предстать перед такой болью.

< Как мы уже говорили, вы были тяжело ранены, > продолжил адепт. < Если вернуть вас в ваше тело, вы умрёте в мучениях за несколько секунд. Поверьте нам, это самый лучший выход. Здесь вы будете жить, увеличивая целое суммой изученного вами, вашим опытом и жаждой знаний. Разве это не лучше смерти? >

< Я хочу знать, где я, > произнесла Линья. < Чей это общий разум? >

Она почувствовала взгляд невидимых глаз, не желавших, чтобы она продолжала упорствовать. Линья проигнорировала их. Она никогда не уклонялась от свершившихся фактов или неудобных истин.

< Мы можем показать вам, но века опыта научили нас, что для разума лучше самостоятельно прийти к осознанию новой реальности. Мы не один разум потеряли из-за переходного шока, и вам лучше поверить нам, когда мы говорим, что это – самый болезненный способ прекращения существования. >

< Покажите мне, чтоб вас. >

< Хорошо, > сказал он. < Мы изменим центры восприятия вашего мозга для получения информации извне и осознания непосредственного окружения. Ваши воспоминания также разблокируются, но мы должны предупредить, что увиденное вам очень не понравится. >

< Хватит тянуть и показывайте мне. >

Адепт кивнул и шагнул к стене.

Руками, похожими на десятки лезвий-скальпелей, переплетённых медным проводом, адепт растянул окно на стене. Вспыхнул идеально чистый свет, яркий и беспощадный.

Линья направилась к свету, чувствуя сопротивление невидимых наблюдателей, которые безмолвно кричали ей отступить. Каждый шаг давался так, словно она шла к плахе, но она сама пожелала развязки. Теперь она не могла отступить.

Она подошла к свету и посмотрела в окно. Увиденное не имело никакого смысла без памяти, которая очертит его и укажет контекст.

Воспоминания вернулись мгновенно – с лёгкостью повёрнутого в замке ключа, и на врата гиппокампа обрушились синаптические вспышки, взрывавшиеся в коре головного мозга.

Линья увидела тело на окровавленных простынях, тело с её лицом. Тело со вскрытым черепом и удалённым мозгом.

В исключительный момент ужаса Линья полностью вспомнила, где она была и что с ней сделала Галатея.

Коридор был в десять метров шириной, с волнистыми стенами и зелёными решётчатыми стальными пилястрами. С арочного потолка зловеще ухмылялись горгульи, а со ржавых заклёпок и губ полускрытых статуй в укромных нишах капала вода. Рота кадианцев в боевом темпе бежала под их взглядами, постоянно сохраняя внимание на маршруте впереди.