Юноша выхватил пистолет и прицелился прямо в центр Галатеи. Блейлок почувствовал прилив настоящего страха, когда увидел сильно переделанный “Маукрен Фленсар” с встроенными фосфексными катушками для увеличения начальной скорости и повреждений при попадании. Всё поражённое из этого оружия ждёт уничтожение от раскалённого добела сужавшегося плазменного ядра.

– На вашем месте мы бы опустили оружие, – сказала Галатея.

– Я заживо сожгу тебя, – произнёс Сиаваш и сжал палец вокруг спускового крючка.

– Нет! – закричал Блейлок, вставая с трона.

– За Линью, – сказал Сиаваш и выстрелил из “Маукрена”.

Оружие взорвалось, поглотив руку юноши расширявшейся короной обжигающего синего пламени. Слишком быстро, чтобы мог уследить человеческий глаз, фосфекс заскользил по его руке, как живое существо. Он перекинулся на туловище, вздымавшееся пламя ревело и клокотало, словно яростный хищник.

– Адара! Трон, нет! – воскликнула Силквуд, срывая потрёпанную безрукавку и пытаясь сбить огонь. Безрукавка немедленно вспыхнула, и невыносимый жар пламени заставил технопровидца отступить.

– Помогите ему! – крикнул Надер, оттаскивая Силквуд от огня.

Блейлок покачал головой. Фосфекс мог пожрать плоть и превратить кости в жир за несколько секунд. Юношу уже было не спасти.

Сиаваш упал на палубу, умирая без криков, потому что огонь выжег кислород в его лёгких. Системы пожаротушения мостика выдвинулись из палубы и распылили на горящее тело огнезащитную пену, которая затвердевала коростой и тушила пламя недостатком кислорода.

Эмиль Надер и Силквуд поддерживали друг друга и с ненавистью смотрели на Галатею, которая бесстрастно следила за смертью несчастного, сложив руки на груди.

– Император проклинает вас, Таркис Блейлок, – сказал Надер. – Вы понимаете, что сделали?

– Я? Я ничего не сделал, – ответил Блейлок.

– Вот именно.

– Я ничего не сделал, потому что ничего нельзя было сделать. Юноша был мёртв, когда нажал на спусковой крючок.

Силквуд сбросила руку Надера и шагнула к Галатее:

– Вы сделали это, – заявила она. – Вы испортили спусковой механизм, или изменили военных дух оружия или сделали что-то, что вызвало осечку. Вы запугали Блейлока, но обещаю вам, что когда всё закончится, я увижу, как вы умрёте.

– Храбрые слова для биологической сущности, заурядный мозг которой мы можем вскипятить прямо в черепе, – сказала Галатея, подавшись вперёд, её серебряные глаза заблестели, как монеты перевозчика. – Показать вам, как больно это будет?

– Достаточно, – произнёс Блейлок. – Хватит смертей на сегодня. Господин Надер, предлагаю вам увести магоса Тихона и технопровидца Силквуд с мостика. Дальнейшая конфронтация не приведёт ни к чему хорошему.

Надер бросил ядовитый взгляд на Галатею, затем кивнул и взял Силквуд за руку. На мгновение Блейлоку показалась, что кадианка сделает что-нибудь глупое. Но глупость и Кадия являлись прямо противоположными понятиями, поэтому Силквуд только плюнула на палубу под ноги Галатее и повернулась к Блейлоку:

– Вы ещё тот тип, магос Блейлок, – сказала она. – Вы знаете это, так?

Блейлок промолчал. Заявление Силквуд было слишком бессмысленным и неопределённым для ответа. В любом случае, похоже, она его и не ждала, потому что повернулась и направилась прочь с мостика.

Виталий Тихон так стоял с опущенной в поражении головой, и Блейлок почувствовал искренний прилив сочувствия к почтенному картографу:

– Магос Тихон, я…

– Не нужно, Таркис, – сказал Виталий. – Просто не нужно. Котов сказал мне, что мы ищем новые звёзды, но эта тварь только что уничтожила самую яркую звезду, которую я знал.

– Вы ошибаетесь, магос Тихон, – произнесла Галатея. – Ваша дочь горит во мне столь же ярко. Побеспокоите нас ещё раз, и мы задуем её сущность также легко, как погасили юношу.

– Заткнитесь! – воскликнул Блейлок. – Аве Деус Механикус, заткнитесь!

Невероятно огромное, для осознания, и слишком искусственное, для естественного происхождения, сферическое пространство под многослойным куполом представляло собой чудо инженерного искусства. Оно затмевало любое геодезическое хранилище Терры и совершенно очевидно являлось самым впечатляющим подвигом строительной механики, когда-либо виденным Котовым.

Имперские эксплораторы стояли на экваториальных платформах, которые окружали сферическую пустоту, выдолбленную в коре планеты. Множество таких же платформ окружали пространство выше и ниже их, там располагались выступавшие эстакады и леса свисавшего неизвестного оборудования.

Из Экснихлио вырыли массу равную небольшой луне, а открытую поверхность покрывала технология, отличавшаяся от всего известного на Марсе. Угловые символы были вырезаны на изгибавшихся стенах, словно храмовые пиктограммы, а их язык одновременно казался знакомым, но и нечеловеческим.