Мим из меня был тоже, так себе, как и швея-мотористка, так что я быстро сменил тактику и показал сержантские нашивки на своём рукаве. Дуся не спеша развернулась в пол оборота, давая мне возможность внимательно разглядеть новые нарисованные лычки на её клешне.

В званиях я разбирался, наверное, ещё с тех пор как пешком под стол ходил не нагибаясь.

– Вот чёрт! – выругался я и махнул рукой.

Теперь мне придётся каждый раз при обращении к боевому роботу сержанту, добавлять слово «старший». Я показал Дусе большой палец руки и с грустной рожей собрался уже топать дальше в направлении казармы, но тут случилось, то о чём я даже и мечтать не смел. Одно дело фантазировать на сон грядущий и совсем другой оборот всё принимает, когда это случается с тобой на яву и в ясном сознании.

Большие женские груди с размаху уперлись в мою героическую грудь младшего сержанта. Они были совершенно мокрые и стопроцентно натуральные, ибо так красиво подпрыгивать и колыхаться, могут только они родимые.

Слегка припухлые губы роковой женщины, оказались настолько близко от моих губ, что дыхание во мне разом спёрло от вожделенной неожиданности, а сердце замерло, не желая спугнуть это видение.

Столкновение было неожиданным и приятным. Амортизация — значительной и увесистой, тряхнуло как минимум балла на четыре. Предохранители в моей башке выбило разом от перегрузки всей сети, а синаптические связи между нейронами моего головного мозга, зависли в попытке ответить на вопрос: — Что делать дальше?

– Там большой паук! — взволнованно произнесла голая барышня, не без интереса разглядывая меня.

– Паук – это хорошо! — словно зомби произнёс я, не отрывая своего взора от женской груди.

Милая барышня нервничала, указывая рукой на распахнутую дверь душевой кабины, от чего её прелести колыхались из стороны в сторону окончательно лишая мой мозг возможности мыслить разумно.

— Да нет же, парень! Это совсем не хорошо! — взорвалась, было, женщина, но тут, же разом осеклась и, схватив меня обеими руками за грудки, дрожащим голосом взмолилась, — Я их боюсь до ужаса! Ты ведь мужчина, реши эту проблему! Прошу тебя!

Задача для меня была предельно ясна: Уничтожить ту самую многолапую дрянь, которая и подарила мне эти не забываемые впечатления. К чёрту логику, пора действовать!

Выхватив из кобуры свой штатный пистолет и заслав патрон в патронник, я величественно молвил, отведя свой взгляд от вожделенных колыханий:

— Да, не вопрос! Сейчас всё будет!

Смело шагнув в душевую кабину, и чуть не угодив прямо под струю воды, я замер, озираясь по сторонам и держа наготове оружие. Моё бурное воображение подпитанное естественными рефлексами организма, рисовало жуткие картины. Паук-людоед с окровавленными челюстями, злобно смотрит на меня, доедая чью-то конечность.

Но в душевой кабине было пусто. Вода с шумом падала на пол, источая клубы пара. На крючках висела форма лейтенанта тяжёлой пехоты, поверх которой красовался тот самый счастливчик -- бюстгальтер. Это он изо дня в день заботливо обнимал пышные прелести барышни, не давая им возможности выскочить раньше времени.

«Раньше, какого такого времени?» – подумал я и поднял свой взор к потолку кабинки. Нечто мохнатое с множеством растопыренных лапок плюхнулось мне прямо на лицо. Атака паука оказалась неожиданной и весьма эффективной. Сделав рефлекторно шаг назад, я споткнулся о порог душевой кабинки и вывалился на улицу. Но схватить эту дрянь рукой и скинуть с себя, так и не решился.

По какой-то не понятной для меня причине, падая навзничь на спину, я умудрился пару раз пальнуть из пистолета в направлении кабинки. Выстрелы оказались меткими и легко перебили трубу с горячей водой.

Кипяток веером орошал мои так себе ушитые новые штаны. Паук сидел на моём лице, вцепившись в него от страха ещё крепче. Дамочка верещала, словно резаная с ужасом взирая на тот страх с волосатыми лапками, который почти целиком покрывал мой перепуганный лик.

Издав жуткий вопль, я схватил паука левой рукой и с силой сжал свои пальцы в кулак. Что-то мерзкое и вязкое брызнуло из насекомого, чуть ли не мне в рот. Надо полагать, что смерть паука была быстрой, и он не мучился в отличие от меня чувством отвращения.

Широко раздвинув ноги, и пытаясь убрать из-под фонтана горячей воды своё достоинство, я словно перепуганный краб начал пятится, назад ёрзая задом по земле.

Кипяток неожиданно закончился и всё стихло. Я, лёжа на спине, пытался стряхнуть со свое ладони останки паука, одновременно выплёвывая то, что попало мне в рот.

Ну, прямо сказать: – Картина маслом! Ни дать ни взять! Отличился! Герой на отдыхе!

– Это я полагаю… – послышался у меня над головой не торопливый и особо изысканно-издевательский голос Дуси, – У него от оргазма лицо такое счастливое?

– Дуся! Ты-то здесь зачем! – возмутился я, отплевавшись и перевернувшись на бок.

– Так ведь! Стреляли, сударь! – невозмутимо ответила старший сержант, переминаясь с ноги на ногу и осматриваясь по сторонам, констатировала, – Враг повержен, как я полагаю?

Глядя на то, как стряхнутые с моей руки останки паука сползают по стене, не подавая признаков жизни, дамочка пришла в себя и проскользнула в душевую.

– Вот же дерьмо! Гадость то, какая! – возмущался я, вставая на ноги и убирая ствол в кобуру.