Ну а как иначе? Воспоминания были единственным, что у него осталось после ареста. Шистад даже отказывался от всех привилегий, которые предлагались в одной из лучших тюрьм мира. Ему не хотелось прогуливаться по улице несколько раз в день, уж тем более сидеть в отдельной комнате, где проведен интернет и стоят довольно неплохие компьютеры. Каре-зеленые глаза каждый день изучали эту тупую стену, немного обшарпанный потолок и железные прутья довольно жесткой кровати. Боль в спине была долгим напарником Кристофера в этой комнате метр на метр. Только когда она утихала, то ее занимала другая боль. Шистад помнил, как некрасиво себя повела его возлюбленная. Он ломал голову о том, почему она так отвратительно повела себя, да и вдобавок просто взяла и наплевала на все, что было между ними, когда ей стоило вернуться в стены Ниссена. Вильям-то ему все рассказывал, неужели кто-то сомневался в этом? Признаться честно, несколько раз шатен стирал свои костяшки, пока безжалостно лупил эту бетонную стену.

Мысли об Эве были невыносимы. Парень сопротивлялся своему сердцу, утверждая, что ненавидит ее. Что она ему неприятна, что он теперь жутко обозлен на нее из-за ее поступка и все в этом роде. Но почему-то его сердце приятно екало, когда он вспоминал их свидания, их поцелуи и ночи, которые они проводили вместе. Шистад отчаянно пытался обмануть себя, убегая от очевидного факта. Помнится, даже Магнуссона он как-то послал и заявил, чтоб тот больше никогда не посещал его. Все это произошло только из-за фразы Вила, которая, по мнению Криса, была неправдой:

«— Говори, что хочешь, но я вижу, как сильно ты меняешься после разговоров о ней. Не ври себе, прошу, Крис. Ты все еще любишь ее, ты не можешь в один день взять и начать ненавидеть ее.»

Когда пошел уже восьмой месяц прибывания в тюрьме, то Кристоферу и самому начало казаться, что он теперь поверил Вильяму. Он понимал, что в какой-то мере ему действительно не хватает той самой рыжей бестии. Но просто взять и простить ее за все те слова, которые вылетали из ее рта, пока она находилась в школе… О, это было выше всех его сил. У него даже в голове не укладывалась, как девушка, которая иногда заикалась о возможной помолвке, в один день просто меняется, делая это с целью окончить травлю. Она боялась, что ее начнут травить из-за репутации ее парня. Теперь же ее травят только из-за того, что она позволяет говорить себе много лишнего.

Когда Эва пришла к Шистаду впервые, то он не мог в это поверить. Да, он настаивал на этой встрече сам. Да, Вильям успел предупредить его о том, что все получилось. Но когда перед ним оказались эти серые глаза, расчесанные рыжие локоны и любимые припухшие губы, то Крис потерял дар речи. Правда на несколько секунд, пока его вторая мерзкая личность не начала говорить гадостей. Он даже приплел Эве, его любимой девушке, роман с Вильямом, который является его лучшим другом. Блять, Кристофер, ты совсем съехал с катушек?

Этот вопрос крутился в его голове буквально в тот миг, когда Мун вскочила со своего места, как ошпаренная и убежала прочь, заметно прикрывая свое лицо ладонями. Магнуссон бросился за ней, оставляя Криса вновь в пустой и однотонной комнате. Весь вечер парень провел в раздумьях и в гнете самого себя. Почему в этот момент он не отдавал отчета своим действиям? Все то, что он наговорил Мун… Ох, это было совершенно не то, чего Крис желал высказать во время их первой встречи. Парень решил, что сможет все исправить, если Нура вручит ей его телефон. И тогда, когда Эва набрала номер и нелепо молчала несколько минут, у Шистада снова сорвало башню. Он все продолжал нести очевидную, даже для себя, бредятину. Он слышал эти всхлипы, ломающийся голос этой девушки. Понимал, что каждый день заставляет ее чувствовать себя сумасшедшей. Радовало только то, что они разделяли это сумасшествие на двоих.

Вильям, конечно, пытался повлиять на ситуацию. Он был у Криса после момента их первой встречи и тогда парни знатно разругались. Магнуссон буквально защищал Эву, называя своего лучшего друга монстром. Крис тогда лишь усмехнулся, чем довел Вильяма и тот быстро покинул помещение. Но тогда Вил и не знал, что это была грустная усмешка. Крис действительно понимал, что с каждым днем, проведенным тут, он превращается в самого настоящего монстра, который все никак не прекращает портить жизнь той девушке, которая все еще заставляет его внутренние органы вытанцовывать румбу при ее виде.

Когда же Эва заявилась сама, без какой-либо моральной поддержки, то Шистад готов был упасть прямо в тот момент, когда вошел в переговорную. Его глаза ничуть не расширились, но в голове взрывались фейерверки, вперемешку с динамитом. Это было похоже на сюжет идиотского сериальчика или дешевой мелодрамы, в который Шистад не хотел верить даже в сам момент происходящего. Наверное именно потому он усмехнулся, присаживаясь напротив Эвы. В этот раз она выглядела более спокойно, когда говорила, когда старательно несла реплики о том, как сильно ее задевали мерзопакостные слова ее парня. В тот момент, когда девушка заговорила его словами, у него в зобу дыханье сперло. Парень выдал жалкую реплику в свое оправдание, после чего выслушал еще порцию возмущений от Эвы Мун. Больше всего его поразила не смелость его любимой девочки, он всегда знал, что она у него боевая.

Она сказала «я люблю»…

***

Кристофер был не особо верующим человеком, несмотря на то, что его младшую сестру отправили обучаться в христианскую школу. Однако в этот день он буквально молил Всевышнего, чтоб Магнуссон обязательно откликнулся на его просьбу и приехал. Крис отчаянно писал своему другу, надеясь на то, что носатый не сильно-то на него обиделся. Он просил его приехать, даже несколько раз упоминая о срочности этого момента. Все утро, начиная где-то с семи часов, Шистад пытался вспомнить о том, что Вильям и родители самого шатена несколько раз упоминали, что могут его вытащить. Интересно, сейчас у них поменялись их планы? Ну, он просто поинтересуется…