Я слышал в трубке ее ужас. Ее прерывистое, с присвистом дыхание. Кажется, я даже слышал, как разорвалось ее сердце.

Такой тихий звук, словно что-то лопнуло. Пуфф.

Целлофановый пакет с водой, например.

Слышал, как через щель под давлением выплеснулась кровь, заполняя изнутри сердечную сумку, грудную клетку… черным пятном, похожим на корни дерева.

А может, это было просто мое воображение.

Дальше в трубке раздался звук, словно что-то упало.

Я убрал телефон от уха, нажал отбой. С трудом оторвал пальцы, тоненькие побеги лопались – они успели обвить весь телефон. Огляделся.

Вокруг была пустота.

В горле высохло намертво. Я сглотнул. Неужели это сделал я? Неужели именно я – я! – наговорил все эти чудовищные вещи милой пожилой женщине, бабушке моих детей?

А потом понял – да, именно я.

Потому что на самом деле мы такие. Где-то там, в самой глубине души. Красноглазые монстры в сухом дремучем лесу. Мы верим, что в самой глубине леса, в темной и глухой чащобе, живет ведьма, с зубами, как медвежий капкан. Которая и виновата во всех наших бедах. Которая и превратила нас в одиноких чудовищ, которых не хочет никто…

Хотя на самом деле нам нравится быть монстрами.

Будем честны.

«Здравствуйте, меня зовут Александр Лианозов. И я – монстр».

Через пару дней позвонила Вера. Это было так неожиданно, что я долго не решался ответить. Словно воришка, которого застали на месте преступления.

Словно она сейчас выкрикнет в трубку: я знаю, это ты! Сдохни, болотная тварь из Черной Лагуны! Сдохни!

Словно Вера на самом деле знала, кто довел ее мать до инфаркта.

А потом подумал: может, что-то случилось с детьми?

Я схватил телефон. От переживаний ростки на кончиках пальцев почернели.

– Привет, это я, можешь говорить?

– Привет, – сказал я холодно. Но голос дрогнул. – Что с мелкими?

– Все в порядке. Нет-нет, правда. Я не вовремя?

Значит, с детьми все хорошо… мне стало легче.

И я вдруг сказал, что чертовски рад ее слышать. Глупо, правда?

И самое странное, несмотря на адские мучения застигнутого на месте преступления, я действительно был рад слышать ее голос. Ее уютные интонации, ее глубокие бархатные обертоны. На мгновение я даже почувствовал себя – дома.

Как тот тряпичный ослик, забытый в аэропорту. Это привело меня в чувство. Дурацкое сравнение.

Мелкая верила, что ослик вернулся, но я-то знаю, что это был точно такой же, но другой ослик.

Вера сообщила, что мама в больнице. Представляешь? Был инфаркт. Но теперь ее жизнь вне опасности. Да, врачи так говорят… Веру к маме не пускают, это реанимационное отделение… да, еще не скоро…

Значит, она жива, думал я.

А Вера вдруг сказала, что ей стыдно.

– Стыдно? – я совершенно утратил нить разговора. Метафора поплыла передо мной красной нитью. Шерстяной, слегка разлохматившейся. – Почему?

– Помнишь, маме стало плохо с сердцем, и ты поехал со скорой? Потом еще вещи отвозил в больницу… Помнишь, мы потом ее навещали? Так было… тревожно, но хорошо. И мне теперь стыдно. Потому что мы тут, вместе… а ты там совсем один.

Надежда никогда не исчезает до конца. Я вдруг поверил, что у нас может быть все хорошо. Что, когда исчезнет ведьма с железными зубами, проклятие спадет с меня… и я к ним приеду. Заберу их обратно в Москву. Вернусь на работу в институт. Напишу, наконец, докторскую. Перестану пить даже по выходным и праздникам.

Старшая пойдет в школу, младшая – в детский сад.

Вера устроится на работу. Или бог с ней, с работой… пусть занимается, чем хочет.

И мы родим мальчика. Чтобы в нашем девчачьем хозяйстве появился еще один мужик – кроме меня и фикуса…

И тут я понял, что в трубке уже достаточно долгое время молчат.

– Вера? Вера, слышишь меня?

Тишина. И вдруг – рыдания. Словно у того, кто плачет, разрывается сердце. Метафора… а может, и буквально. Я замер.

– Вера! Что случилось, Вера?!

– Мамы… мамы… больше нет. Я… я… потом перезвоню.

Гудки.

Я отнял трубку от уха и посмотрел на свои руки. Ну же! Ведьма мертва, проклятие должно исчезнуть…

Побеги словно поникли, и вдруг – мое предплечье на глазах медленно покрылось древесной корой. Побеги из пальцев обвились вокруг телефона, зеленые листочки… Может, проклятие еще не сообразило, в чем дело? Какое глупое проклятие.

Твоя хозяйка мертва, ты, тупая магическая хрень!

Телефон молчал. Вся моя рука от плеча до локтя зазеленела…