– Не подлизывайся, - ответил он на улыбку, наливая мне кофе в чашку.
– Я про Совет и твое присутствие на нем.

– Аааа, - несколько сконфуженно протянула я.
– помню. И что?

– Для осуществления моего плана мне нужен Алек и..., - он сел рядом и взял мою руку в свои ладони, - Томка, мне нужно, чтобы ты...

– Хорошо, - прервала его я. Видимо угрызения совести вызванные печалью все еще плескавшейся в его глазах от моего последнего через чур категоричного заявления все же не прошли даром.

– Я не договорил.

– Я и так знаю, что вам нужно. Раз ты упомянул Алека, значит он нужен тебе не просто как твой брат, а как хранитель, а вы как я начинаю понимать, весьма и весьма завязаны на ваши энергетические потребности. А не будь у тебя на лице в данный момент, такого виновато-просящего выражения я бы подумала, что мне всего лишь нужно его поцеловать.

– Всего лишь?!
– приподнял он бровь.

– А что он очень даже симпатичный, настолько, что я даже готова пересмотреть свои взгляды относительно блондинов, - Влад сильнее сжал мою руку.
– К тому же вдруг я как истинная спящая принцесса, превращу его обратно в жабу и мы перестанем ссориться по мелочам, а ты перестанешь так ревновать.

– Тебе это, смотрю, нравится, - прищурив глаза, произнес он, выпуская мою руку из своих стальных тисков, и я неосознанно начала растирать свою поврежденную конечность.
– Но я знаю, как тебя наказать, - ухмыльнулся он и легко поднявшись, вытащил из духовки...

– Круассаны, - простонала я.

Невозмутимо сложив все в корзинку, он поставил мое любимое лакомство на стол на максимально возможном удалении от меня и тут же смачно надкусил кончик одного из них.

– Вредина, - надулась я.
– И когда ты успел за ними сходить?

– Ты спи еще побольше, и я их из Парижа успею привезти, а не из ближайшей французской пекарни, - издевался он, откусывая очередной кусочек булочки.
– Сегодня они особенно удались. Вкуснятина.

И этот гад смачно облизал губы. Я протянула руку к корзинке в результате чего немедленно по ней получила. Я надулась и попыталась сделать вид, что меня это не волнует.

– А твоя потребность во сне это твоя индивидуальная особенность?
– продолжила я, тем не менее не спуская жадного взгляда с его рта, в котором исчез очередной кусочек круассана.

– Нет, это скорее наш общий стиль жизни, - ответил он, потянувшись к своей чашке с кофе.

– А почему тогда я сплю как медведь в берлоге в зимнюю стужу, - как бы невзначай пододвинулась я к нему поближе, и он тут же переставил корзинку на другой край стола.

– Потому что сейчас ты, скорее потенциальный хранитель, хоть и со знаком на своей ауре, - медленно один за другим облизал он свои пальцы. У меня заныл низ живота.
– Который, к слову сказать, никому пока не виден.

– А что мне нужно сделать, чтобы стать таким как ты?
– не выдержав пытки, я уселась ему на колени и в награду получила широкую ухмылку.

– А сама не догадаешься?
– улыбался он, выловив из корзинки очередную булочку.

– Я ж уже пила твою кровь.

– А моя тебе теперь без надобности, только если ты меня отключить захочешь, отсосав всю мою энергию, - извернувшись, он откусил еще один кусочек, который я в очередной раз проводила горящим взглядом.
– Тебе нужна кровь простого человека. Только после этого произойдет некая инициализация тебя как хранителя. Ну и конечно анти-знак придется снять.

– И все?

– Теоретически да, - он вновь попытался откусить кусочек, но на этот раз я его опередила.
– Ай, пальцы не откуси, лисица, - рассмеялся он.
– Я пока не знаю, как это все будет выглядеть с твоей позиции, больно уж ситуация нестандартная. Понимаешь, у нас, как правило, обучение идет с рождения. Родители готовят ребенка теоретически, скорее даже морально к тому моменту, когда подростком их ребенок передается в руки наставников, которые занимаются уже практической стороной вопроса. А после уж следует присвоение собственного знака.

– А почему этого не делают сами родители? Я так понимаю, сейчас речь идет исключительно о потомственных хранителях, - набитым ртом проговорила я. Мне удалось отобрать у него вторую половинку булочки и его же рукой запихать ее всю разом себе в рот.

– Прожуй, иначе подавишься, - улыбался он.
– Так проще, потому как своего собственного ребенка зачастую жалеешь и оберегаешь именно тогда, когда этого делать категорически нельзя. Обучение под час довольно жестоко, потому хороший наставник, с которым ты проходишь все круги ада, порой становится ближе и роднее твоей семьи, - сероглазый глубоко вдохнул и задержал дыхание в ответ на мои манипуляции с его ладонью, которую я в благодарность за подношение решила облизать, не пропустив ни единого пальчика.