— Но у тебя есть доступ к файлам, не так ли?

— Я просматривал некоторые отчеты.

Экспедитор взглянул на него с подозрением.

— Я думал, что ты уже все спланировал.

— Именно этим я и занимаюсь, так что не паникуй.

— А отчеты у тебя с собой?

— Нет, здесь их нет, но самое главное я помню.

— Но… Ты знаешь, как снова запустить механизм, правда? Ты ведь сам сказал.

— Я сказал, что он, вероятно, остался неповрежденным.

— Нет! — Экспедитор резко подался вперед, словно готовясь выскочить из кресла навстречу Гору. — Нет, нет, ты сказал — я цитирую: они перешли в постфизическое состояние и оставили механизм вознесения.

— Ну понятно же, что они не унесли чертово устройство с собой. — Гор насмешливо хмыкнул. — В постфизическом состоянии невозможно забрать с собой физический объект. Мы видели это у сколосков, их механизм и сейчас ржавеет в покинутом ими домашнем мире. То же самое произошло и с фаллрорами. Так всегда бывает. Господи, да расслабься, ты похож на девственницу, которую заманили в мотель.

— А ты!.. Дерьмо! Скажи, что Флот обнаружил механизм вознесения. Скажи, что он остался в их домашнем мире.

— Исследовательские группы Флота, которым удалось туда пробраться, контактировали только с аномийцами старого стиля, оставшимися на планете. У них есть легенды об уходящих сородичах. И легенды весьма специфические, в них говорится об исходе из домашнего мира. Отсюда следует, что механизм остался именно там.

— Но ты этого не знаешь! Я тебе верил! Прокляни тебя Оззи. Я уже мог бы чего–то добиться. Я уже мог бы отключить силовое поле.

— Сынок, если бы я позволил тебе идти своим путем, Марий уже порвал бы тебя в клочья. Ты хорошо справлялся со своим делом: доставлял оборудование для моих агентов, да время от времени за кем–то следил. Потому я тебя и привлек — всем известно, что ты не опасен, и это рассеивает любые подозрения. Пойми, у тебя нет инстинкта киллера.

— Моя семья осталась взаперти. Я должен что–то сделать…

— Страх за семью тебя злит и подстегивает. Но это очень плохо. В какой–то момент, когда ты начнешь отрезать пальцы Мария и заставлять его их съесть, тебя одолеют сомнения, или сожаления, или соображения благопристойности.

Экспедитор поморщился.

— Я не собирался…

— Сынок, ты только что говорил, что готов на все, а это еще не самое страшное. Такие люди не отступают только из–за того, что ты их вежливо попросишь. Тебе пришлось бы пристегнуть Мария к пыточному станку и заставить его сказать, как отключается барьер. А я готов поспорить на что угодно, что единственное существо, которое действительно способно деактивировать силовое поле, это Иланта, но она вне досягаемости. Нет. Ты можешь чего–то достигнуть только в том случае, если будешь мне помогать. Так что прекрати, пожалуйста, хныкать и дай мне найти способ отыскать этот механизм.

— Дерьмо!

Экспедитор осел в своем кресле. Он злился на Гора, снова его переспорившего, и еще больше — на самого себя, поскольку понимал, что тот прав. В своих неясных мечтах он угрожал Марию, возможно, стрелял из гель–ружья поверх его головы, что заставило бы сдаться любого. Или нет? Он покачал головой, чувствуя себя невероятно глупо. И вдруг снова повернулся к Гору.

— Постой–ка, ты сказал: «группам, которым удалось туда добраться».

— Что?

Гор почти не обратил на него внимания. Он откинулся на спинку оранжевого кресла–раковины и, прикрыв глаза, просматривал информацию с интел–центра.

— Исследовательские группы Флота. Ты сказал, что добраться удалось не всем.

Ответа не последовало. Экспедитор запросил свежие данные и объединил их в целостную картину. Вокруг звезды были обнаружены какие–то активные станции, закрытые силовыми полями, препятствующими сканированию.

— Да, да, это они, — наконец откликнулся Гор. — Пограничники работают отлично. Они остались от эпохи высоких технологий и следят, чтобы никто не осквернил домашний мир аномийцев.

— Пограничники?

Экспедитору это не понравилось. Очень не понравилось. Но на объяснения уже не было времени. «Последний бросок» вынырнул из гиперпространства, и Интел–центр показал изображение пограничника, находящегося не более чем в километре от них. Это устройство достигало в поперечнике пяти километров, хотя большая часть занятого им пространства оставалась пустой. Основная конструкция состояла из нитей, свернутых в широкий эллипсоид, но в центральной секции они круто изгибались, образуя три вращающиеся полости, пересекающиеся в середине. Каждый пучок волокон казался прозрачным и как будто наполненным плотным газом с мерцающими в нем зелеными искрами. Они перемещались по нитям и создавали внутреннее свечение. В центре полости виднелась идентичная структура, образованная из волокон зеленого цвета, но в десять раз меньше первой. Заполняющий ее газ цвета сапфира также мерцал быстро перемещающимися искрами. В ней просвечивала уменьшенная копия алого цвета, внутри которой светилась желтая структура, а в той виднелось еще сиреневое пятнышко. Пассивным сенсорам не под силу было определить, имеются ли еще в светящемся тумане какие–то миниатюрные детали, а активному сканированию препятствовало сильное защитное поле.

— И что теперь? — прошептал Экспедитор.

— Будем разговаривать очень осторожно, они могут нас подслушивать, — ответил Гор.

От его строгого взгляда Экспедитор невольно поежился, а потом смущенно откашлялся.

— Хорошо. Он собирается нас подстрелить?

— Надеюсь, что нет.

— И как мы должны себя вести?

— Спросим разрешения пройти.

— А если он откажет?

— Молись, чтобы не отказал. Иначе придется уничтожать все семнадцать тысяч пограничников.

— А этот корабль действительно может…