– А тебе? – я не поднимала глаз от бокала, расфокусировано наблюдая за вином.

– Нет, - просто ответил он. – Я не хотел вступать в брак так рано. Казалось, все ожидали этого от нас. Ее родители и моя мать – в особенности. А когда она забеременела…

После этих слов в моих ушах зашумело, да так сильно, что остальные звуки пропали. Бокал с вином выпал из рук, расплескиваясь и разбиваясь. В полнейшем шоке я перевела взгляд на Никиту и непослушными губами повторила:

– Забеременела?..

Он прикрыл глаза и сжал мою руку.

– Дослушай, малыш…

– У тебя есть ребенок?.. – я смотрела на него и не видела. Все, что я видела – маленький сверток у него на руках, кричащий и плачущий.

– Юля, нет! – Никита вскочил на ноги. – Она забеременела, и мне ничего не оставалось, как пойти за кольцом и сделать предложение. Ничего похожего, что было между нами. Совершенно ничего. Я не понимал, как она могла забеременеть – я всегда был очень осторожен, мы предохранялись, и я никогда не позволял себе заканчивать в ней.

Да, мне нравилось проводить с ней время, но я был сопляком! Мне было двадцать один, Юля, какая женитьба и дети? Ничего не оставалось, как просто сделать этот шаг, который все от меня ждали. И я сделал. Все были довольны и счастливы. Ее мать и моя мать ринулись с головой в подготовку, а Эля капризно помыкала ими. Я совершенно был не у дел, все больше понимая, что совершаю ошибку. И так бы продолжалось дальше, если бы не ее прокол.

– Что? – я обняла себя руками, совершенно сбитая с толку.

– Ребенок был не от меня, - пояснил Никита, смотря мне в глаза. – И узнал я об этом по смешному просто и глупо. Ко мне заявился настоящий отец, говоря, что он любит Элину и не отдаст ее мне, что не позволит какому-то богатенькому мальчику растить его ребенка.

– А она?..

– Она плакала и кричала, что это все не правда, что он сумасшедший и врет. А затем, когда я спросил ее, за что она любит меня, знаешь что она ответила? Ничего. Она просто замолчала, тупо смотря мне в глаза и хлопая ресницами. Она любила деньги моей семьи и хорошую жизнь, но никак не меня.

Облегчение снизошло до меня, когда я поняла, что не стану чьей-то мачехой. Но это не объясняло того, почему он молчал.

– И почему ты не сказал мне об этом? Почему не рассказал, как однажды обжегся?

– Об этом будешь спрашивать ты?.. – грустно усмехнувшись, спросил Никита, и я тут же поняла, что он намекнул на Руслана.

– Но… - начала было я, но тут же осознала – он не хотел делиться этим ровно по той же причине, что и я – не хотелось сдирать пластырь со старой раны.

– Поэтому, малыш… Я тебя умоляю, не дай моим ошибкам навредить нам. Не принимай их на свой счет, и не думай, что я также поступлю с тобой. Я люблю тебя. Я хочу провести с тобой оставшуюся жизнь, и этого ничто не изменит. Я готов идти дальше с тобой, и только с тобой. Я знаю, какая ты, а ты знаешь, какой я. Мы со всем справимся, верно, малыш?..

Я просто кивнула, вставая с кресла и направляясь за тряпкой. Никита принялся подбирать осколки бокала, а я вернулась и протерла лужу.

– Не скрывай от меня больше ничего, я очень прошу тебя, - прошептала я, закончив с вином. – Я не хочу, чтобы кто-то, или что-то смогло встать между нами.

– Хорошо, малыш, - Никита поцеловал меня в висок.

– Есть что-то еще, что ты бы хотел рассказать мне? – задала вопрос я, отодвигаясь от него.

– Я весь перед тобой, - он раскрыл руки в стороны, показывая. – Мне нечего скрывать от тебя более.

Я кивнула.

– Спасибо.

– За что? – нахмурился он, закрывая руки.

– За честность, - ответила я и ушла на кухню. Промыв тряпку от вина, я прибрала ее на место и вздохнула.

Я больше никому не позволю вносить смуту в мою жизнь.

Шел третий месяц, как она окончательно ушла из мое й жизни. Но я не перестаю следить за ее аккаунтами, как полоумный псих, не перестаю наблюдать ее счастливые фотографии. Она подписала новый контракт, скоро начнутся съемки в Казани – ее любимом, как она призналась в недавнем интервью, городе. Когда ей задали вопрос, почему Казань – ее любимый город, я переключил канал.

Я знаю, что сам заставляю свое сердце кровоточить, знаю, что напрасно отслеживаю ее, вылавливаю крупицы информации. Я все это знаю. Но ничего не могу поделать с собой – первым делом, как я открываю глаза, я просматриваю ее профили.

За эти три года не было ни дня, чтобы я не задал себе вопрос: «а что было бы, если я тогда не оставил ее?» И по сей день, я не нахожу на него ответа. Ее мама была права – мы не смогли бы быть вместе, она похоронила бы свою мечту, последовав за мной, позволяя мне жить так, как я, в общем-то, и не хотел.