«Черт! Что-то я опять улетел мысленно», – отмечаю. Вон «биологичка» что-то посматривает, а сделать замечание за отсутствующий вид стесняется. Зачем пошла в школу преподавателем, если избегает неприятных нюансов в работе с детьми. Ведь в любом сообществе существует подчиненность, и начальник должен так поставить себя так, чтобы подчиненные решали стоящие перед коллективом задачи, не сели на шею руководителю. А балласт, имеющийся в каждом коллективе, хотя бы не мешал и не разлагал коллектив. В школе есть учителя, которые только отбывают свою повинность – бубнят учебный материал, а все в классе занимаются своими делами. Только, когда шум в классе становится нестерпимым и превышает допустимые нормы, заставляет учителя отвлечься от «урока» и призвать всех или выделившихся к порядку.

«Извини девушка, но твой предмет не является для меня приоритетным, даже в перечень госэкзаменов не входит», – мысленно обращаюсь к «биологичке».

А вот друг Юрка, почему молчит и только посматривает на меня. Все-таки за девять лет в одном классе мы изучили друг друга и знаем, что от кого можно ожидать. Что-то чувствует, но пока не подозревает. Надо ему, какую-либо правдоподобную идею задвинуть. И, наверное, стоит постепенно удаляться от него. А то у Фила мозги не туда, куда надо повернуты.

Никогда не подозревал, что лучший школьный друг способен так плохо обо мне думать. Как я в нем ошибался! В один из приступов шизофрении, он в присутствии посторонних людей (а дело было в Приемном отделении больницы, полном посетителей), внезапно начал обвинять меня во всех грехах реальных и мнимых. Я был в милицейской форме, так как дежурил в этот вечер в группе немедленного реагирования. Мне «повезло» доставлять психа. Этим психом оказался Фил, лучший школьный друг.

Сколько он тогда про меня наговорил! Тут были и развод с женой, представленный так, как будто я специально выгнал несчастную женщину с детьми на улицу. Без помощи и поддержки, без денег и куска хлеба, не пожалев маленьких детей. Все ради того, чтобы остаться в квартире одному и беспрепятственно ежедневно водить к себе бля…ей толпами, совращать невинных девушек, спаивать их и безнаказанно пользовать их, прикрываясь своей должностью в милиции. А когда-то в школе я у него списывал, и он меня тянул в учебе. В рабочее время я сижу, как большой начальник в отдельном кабинете и только приказы отдаю по телефону. Денег я не считаю, но старушке-матери не помогаю. Ни с кем не считаюсь. Живу в свое удовольствие. И еще много всякого дерьма. Я сначала опешил, так как не ожидал такого от него. Потом словами попытался образумить. Он не унимался, только еще больше распалился. Хитрец считал, что я при исполнении и ничего не смогу сделать. Ведь кругом народ. Персонал Приемного отделения тоже пытался его остановить. Только моя оплеуха от души, заткнула его «фонтан». Но он тут же принялся окружающих призывать в свидетели моих неправомерных действий. Конечно, желающих не нашлось. Вот уже в машине, по пути в «психушку», я оторвался на нем за всю ту грязь, в которой он меня попытался вывалять. Без следов, но болезненно.

Через некоторое время в один из периодов нормализации Фил приходил ко мне с бутылкой и просил прощения. Мы с ним долго сидели, но полностью простить его я уже не смог. Я ведь не причинял ему зла и не создавал причин, заставивших думать плохо обо мне. Вероятно, его всегда грызла какая-то зависть ко мне. Хотя и не понимаю – чему можно завидовать? Тех же денег, в период спекуляции водкой в восьмидесятые годы у него было больше. Тем более, я не виноват в его болезни. Возможно, все это он всегда, еще со школы носил в себе. Когда приступ сорвал у него «башню», он и выплеснул все в гипертрофированном виде, желая меня больнее уязвить и обидеть в присутствии посторонних людей.

Наконец-то урок и учебный день подошли к концу. А мне еще надо продумать проверку других своих возможностей. Поймал себя на мысли, что необдуманно, как будто на автомате иду по пути некоторых попаданцев из фантастических романов по альтернативной истории.

– Ты о чем сегодня все время думаешь? – наконец-то Фил проявил прямой интерес, собирая портфель

– Да вот мир хочу покорить, – отвечаю не задумываясь.

– Тоже мне проблема! Я-то думал, что серьёзное, – улыбается. – В нашей стране все уже придумано до нас. «Все во имя человека, все для блага человека», – процитировал он известный лозунг и продолжил:

– У нас уже все предопределено на много лет вперед. Окончим школу. Я – в институт, ты – в свое военное училище. Потом я – на завод инженерить, ты – в «войнушку» играть с солдатиками. Жена, квартира, дети сопливые… И где тут мир?

«Как же ты Фил заблуждаешься!!!» – мысленно сокрушаюсь. Через каких-то семь-девять лет ни эту страну, ни этих людей будет уже не узнать. Другие отношения будут между людьми и обстановка. А еще через десяток лет – и страна, и государственный строй, и люди, все другое будет. И никто, никто на свете кроме меня об этом не только не знает, но и не подозревает. «Кстати, это тоже надо хорошенько обдумать», – мелькает мысль.

– Представь себя через несколько десятков лет в кресле Министра финансов, а меня – Министром обороны? – провокационно спрашиваю.

– Чур, меня! Не надо мне подобных кресел, – шутливо отшатнулся он, отмахиваясь, – Меня бы устроило наличие денег на много-много лет, до конца жизни. И внукам чтобы осталось, – уже вполне серьёзно продолжил он.

«Да ты я смотрю «дружок», уже задумывался об этом», – догадываюсь.

– Вот и я о том же. Ведь когда покоришь мир, разве будут деньги волновать? – шутливо, но с серьёзным лицом продолжил я.

– Когда ты покоришь мир, вспомни про меня сирого и убогого, – засмеялся.

Как обычно из школы отправились своей четверкой. Юрке и Сане надо в Дашкин поселок, Сереге – в деревню Иваново за заводом. А мне – в барак.

Надо бы хорошенько подумать. Раньше не заморачивался тщательным обдумыванием своей жизни и поступков. Да и планов, как таковых не было. Жил, куда кривая вынесет, поступал интуитивно, не затрудняя себя планированием. Теперь чувствую, стал другим.