Элен вдруг неожиданно поняла, почему этот год был ужасным. Были поражения, но ведь и победы тоже были. Просто само ощущение от года было невыносимым. Тошнило до головокружения. Голова кружилась до тошноты. Этот год был прожит ею без любви.

Элен внезапно ужаснулась числу, которое неожиданно всплыло в ее голове: триста сорок восемь дней без любви. Это почти год! Нет, секс, конечно, присутствовал – бывшие любовники напоминали о себе, была и пара командировочных интрижек в Москве и одна в Лондоне… Но любви в этом не было ни на йоту. Ровно триста сорок восемь дней назад Елена Мишкина рассталась с Эдиком Носовым, вернее Эдвардом, человеком, который пять лет назад превратил ее в «красную и яркую стерву Элен». Ленка была родом из Красноярска, поэтому красная и яркая, то есть красноярская. Так одной фразой Эдик изменил пристрастия Лены Мишкиной, сделав фаворитом ее жизни красный цвет. Пять лет вместе… И почти год порознь. Ленка не хотела считать дни без непоседы Эдьки: сама ведь ушла от него. Но дни считались самостоятельно, укладывались в строчки календаря, в листы ежедневника…

– Это первая осень, которую я не люблю, – сказала Элен. А в голове пронеслась та же мысль, но с другим оттенком: «Это первая осень, в которую я не люблю…» Всего лишь один предлог, а какие разные смыслы… – Но все в наших руках. Завтра мы сделаем эту осень прекрасной.

– «Белые ночи, черные дни… Живи, как хочешь, а что не нравится – измени!» – лихо ввернула чей-то афоризм Кравченко, преданно заглядывая в глаза своей начальнице. Светка всегда чувствовала момент, когда Элен выдыхалась и готовилась сменить гнев на милость. Элен ценила Светлану: девчонка со временем обещала стать продажницей века и уже сейчас показывала лучшие результаты в команде. Она училась в универе на третьем курсе по какой-то менеджерской специальности или что-то около того. Мишкиной некогда было вникать во все подробности жизни своих торгпредов: в конце концов, она не личный врач, не психотерапевт и не исповедник.

– Это будет вашим девизом на ближайшие две недели: «Белые ночи, черные дни… Живи, как хочешь, а что не нравится – измени!» – пафосно произнесла Элен и протянула Светлане руку, чтобы пожать ее по-мужски, по-деловому, как в большом бизнесе. – Итак, у вас есть ровно две недели, чтобы поднять продажи вдвое, и тогда… наш новогодний корпоратив состоится по плану! А я распределю годовые бонусы в соответствии с результатами ваших усилий. За работу, мои смерчи!

Мозговой штурм закончился. Элен села в свою красную «ауди” и укатила. «Пчелы» ушли пить пиво, ругать «Драйв» и иронизировать по поводу того, что их действительно ждут черные дни и белые ночи, ведь придется пахать даже не в две, а в три смены, уговаривая и буквально насилуя товароведов магазинчиков и крупных торговых сетей, от которых теперь зависит не только судьба этого дурацкого новогоднего корпоратива, но и всей годовой премии.

Чудеса случаются. Но делать их приходится своими руками. Это Элен знала отлично. Теперь это знала и ее команда. К пятнице, 17 декабря, дате, на которую был назначен новогодний корпоратив, западносибирское представительство компании «Драйв» превратилось в кладбище дохлых утконосов. Объем продаж энергетика повысился в 2,3 раза ценой нескольких крупномасштабных рекламных акций в торговых сетях, одного ноу-хау в области выкладки товара и затирания конкурентов, ссор, интриг, растянутых, как нерезиновая Москва, будней, бессонных трудовых ночей, двух увольнений, нервного срыва Ирины Смоловой с последующим больничным и одного переманенного от конкурентов (не без помощи Светки Кравченко) менеджера по продажам, пришедшего, как Дед Мороз, со своей харизмой и клиентской базой. Да и сама Элен пахала как проклятая, не чураясь никакой работы.

Умирающую на руках Мишкиной команду нужно было срочно реанимировать ценой еще одного чуда. Новогоднего. Элен решилась на аттракцион невиданной в кризис щедрости. Слетав в Москву на подведение годовых итогов, Мишкина пробила для своих «пчел» повышенные премиальные и корпоратив по схеме +1. Это значило, что каждый сотрудник может привести с собой на вечеринку вторую половину, разумеется, за счет фирмы.

– Гулять так гулять: три без сиропа, пожалуйста, – весело закончила на фирме свое выступление Элен и отправилась в бутик «Фламинго» подыскивать новое вечернее платье. Норковое болеро и длинные перчатки она заранее привезла из Москвы.

Вечеринка была костюмированной. В стиле плейбой. Молоденькие мерчи носились с ушами и хвостиками плейбойских зайцев. Мальчики были похожи на великовозрастных идиотов, девочки – на шлюшек.

«Господи, и как удалось провернуть эту аферу с удвоением продаж лицам, не обезображенным интеллектом?» – недоумевала Элен, прохаживаясь между столиками в своем умопомрачительном алом платье в пол. Стриптизерские босоножки на огромной черной платформе, кожаный хлыст в руке и маленькие бархатные рожки придавали ее костюму дьяволицы утонченную пикантность. Просто мадам в борделе.

Элен была уверена, что даст фору любой малолетке на этой вечеринке. Опыт, страсть, третий размер все еще работали на нее, а не против.

– Тридцать три – возраст не только Христа, но и дьявола, – сказала ей подруга, помогавшая подбирать костюм на корпоратив.

Мишкина так долго говорила об успехах команды, о том, как она гордится каждым своим сотрудником, что устала держать бокал.

– …в Новом году нас ожидают оглушительный взрыв, головокружение и падение. Но это будут взрыв аплодисментов, головокружение от успехов и падение в объятия, – Элен выпила залпом шампанское и эффектно разбила бокал на счастье. Этот трюк был заранее включен в счет. Кто-то восторженно любовался светской львицей, кто-то иронизировал:

– Гулять так гулять: три без сиропа, пожалуйста…

Пропустив еще пару коктейлей, Элен решила покорить танцпол. Она была перфекционисткой. И все, за что бралась, делала превосходно, но главное – с азартом. Так же она и танцевала. Отдавалась танцу, как сексу, воплощая в нем все свои горизонтальные желания. Юные и престарелые самцы жадно пожирали ее глазами, тянулись на запах зрелой самки, нервно втягивая трепещущими ноздрями источаемые Элен феромоны.

В одну из образовавшихся пауз, когда Элен притормозила проплывающего мимо официанта с подносом, чтобы подзаправиться очередной порцией хорошего настроения, плескавшегося в высоком бокале, на горизонте возникла сияющая Светка Кравченко. И сияла Светка отнюдь не потому, что исхудала, как вобла, в гонке за лидером, и даже не потому, что на ней было модное в этом сезоне блестящее мини-платье, и даже не потому, что в уходящем году она получила самый большой бонус и звание лучшего мерчендайзера. Светка сияла потому, что в ее руках билась большая рыба. Да, именно так. Светка была похожа на рыбака, который вытянул на мелководье на тоненькую леску непонятно откуда взявшегося в этих водах королевского сома. И удивлена, и счастлива. Одновременно. Светка любовно прильнула к высокому атлету и гордо толкала его перед собой по направлению к застывшей Элен.