Сегодня в работе конференции многие из затронутых в этом докладе тем получат дальнейшее развитие. Важно подчеркнуть, что значение личности архиепископа Михаила (Мудьюгина) в ближайшем будущем получит достойную оценку и позволит извлечь полезный урок из недавней истории, в которую оказалась вплетена судьба замечательного архипастыря.

Протоиерей Николай Балашов, зам. председателя ОВЦС

Меня просили рассказать о владыке Михаиле как епархиальном архиерее. Не уверен, что для этого избран лучший докладчик. Я могу рассказать только о последних годах служения владыки в качестве епархиального архиерея. К сожалению, только четыре года прослужил я под его началом, с момента рукоположения в Вологодском кафедральном соборе Рождества Богородицы в 1989 году до 1993 года, когда владыка Михаил ушел на покой.

Владыка Михаил был незаурядной смелости архиерей, который очень твердо и, вместе с тем, с необходимой изобретательностью и гибкостью отстаивал интересы Русской Церкви, ее достоинство против всех на нее недружественных посягательств. Как отметил Святейший Патриарх Кирилл в своем приветствии, за время управления епархией владыкой Михаилом не был закрыт ни один храм, несмотря на все давление и все усилия, к этому предпринимавшиеся.

Конечно, я знал владыку в то время, когда такого давления уже не было, когда храмы, наоборот, начали бурно открываться. Мое появление в Вологодской епархии совпало по времени с ростом количества приходов, которое за последние годы правления владыки увеличилось втрое – с 17-ти до 48-ми к тому моменту, когда он кафедру оставлял.

А вот в Астраханской епархии владыке приходилось проявлять и необыкновенное мужество, и изобретательность в планах действий, направленных на сохранение храмов, которым угрожало закрытие.

Владыка Михаил был смелым архиереем и в том отношении, что он рукополагал не раз в священный сан и принимал в клир своей епархии людей неудобных с точки зрения атеистических властей того времени. С этим для него были связаны дополнительные испытания и переживания, но он на них шел.

При этом владыка никогда не занимался ненужной бравадой, он отнюдь не был человеком, который упивался собственной смелостью. Он с большой скорбью воспринимал, когда из-за необдуманных действий некоторых не по разуму верующих и клириков интересы Церкви терпели урон.

Средства для достижения целей владыка Михаил избирал разнообразные. Помню его с особенным, грустным и, вместе с тем, очень решительным выражением лица, когда он направляется к уполномоченному Совета по делам религии по Вологодской области, в «штатском» костюме с галстуком (как в то время полагалось при явке к государственному чиновнику) и с шахматной доской под мышкой. Такие спортивные состязания нередко заканчивались в результате тем, что уполномоченный соглашался, по крайней мере, смотреть сквозь пальцы на принимаемые решения, которые были в интересах Церкви, но не воспринимались советским государством как соответствующие его целям и задачам. Как уж владыка этого достигал – демонстрацией ли интеллектуальной мощи человека Церкви, или, наоборот, искусством играть в поддавки, – мне это доподлинно не известно.

В известном отчете заместителя председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР В. Фурова в ЦК КПСС, написанном в 1976 году, архиепископ Михаил был отнесен к немногочисленной в этом документе категории нелояльных архиереев, которые всячески изыскивают пути, как обойти законодательство о культах. В одном из отчетов уполномоченного Совета по Астраханской области говорится: епископ Михаил дошел до такого немыслимого вольнодумства, что высказывал даже мысли, будто следовало бы изменить Конституцию и предоставить Церкви, наравне с другими общественными организациями, право выдвижения кандидатов в депутаты.

Владыка Михаил был архиерей до мозга костей, с очень высоким представлением о достоинстве архиерейского сана.

На одном из популярных интернет-сайтов я вчера прочел опубликованную к столетию владыки статью под заголовком «Епископ-интеллигент». Я думаю, по формации владыка был, скорее, не столько русский интеллигент, сколько русский барин. Он был настоящий князь Церкви, военачальник воинства Христова. Причем он был таким в любом обличии. Ему не мешала заплатанная ряса, и в поношенном пиджаке с галстуком он выглядел так же величественно, как и в богослужебном облачении.

Владыка Михаил властно управлял епархией. В этом отношении его распоряжения могли быть для кого-то из клира и печальными, болезненными, тяжелыми даже. Но он всегда исходил из интересов Церкви. И всегда стремился обосновать принимаемые им решения. Редкий указ о назначениях и перемещениях по епархии был лишен «обосновательной» части, – даже тогда, когда причины перевода клириков были неудобь сказуемыми в официальном документе. Например, один диакон имел склонность первые годы на новом приходе жить трезво, а потом как-то оставлять этот обычай… Владыка его периодически переводил, а в соответствующем указе писал: «С целью обогащения опытом церковного служения в разнообразных условиях диакон имярек переводится из города N в город M».