Одни авторы представляют структуру организованной преступности в виде своеобразной пирамиды, состоящей из трех основных уровней, вершиной которой является организационно-управленческое звено, к нему примыкает организационно-вспомогательное, и в основании лежит исполнительское (А. Л. Репецкая [4] ).

Другие ученые рассматривают структуру организованной преступности как социально системное явление, которое состоит из организованных группировок криминальной направленности; организованной деятельности криминальной направленности; организационного управления криминальной направленности (В. И. Шульта [5] ). В данном случае именно организационный характер группировки, ее деятельности и управления является основополагающим признаком рассматриваемой системы, что существенно отличает организованную преступность от иных видов преступности. Важно отличать формы организованной преступности. В пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)» указывается, что преступное сообщество (преступная организация) может осуществлять свою преступную деятельность либо в форме структурированной организованной группы, либо в форме объединения организованных групп, действующих под единым руководством. При этом закон не устанавливает каких-либо правовых различий между понятиями «преступное сообщество» и «преступная организация».

Эффективность и результативность борьбы с организованной преступностью во многом зависит от того, насколько точны, логически связаны и последовательны нормы права, посвященные борьбе с этим явлением. В уголовном праве теоретической основой для определения организованной преступности и ее форм являются институт соучастия (гл. 7 УК РФ) и отдельные нормы Особенной части УК РФ (ст. 208, 209, 210 и др.). Некоторые из них были известны и ранее действовавшему законодательству (например, норма о бандитизме), большая же их часть – законодательные новеллы. Вместе с тем правоприменительная практика сталкивается с проблемами их применения с учётом указанных в них признаков.

Совершенствование уголовного законодательства свидетельствует о важности противодействия организованной преступности, терроризму и экстремизму.

Анализ законодательного изменения содержания организованной преступности можно проследить в развитии норм уголовного права. Так, если нормы УК РСФСР 1926 г. не содержали указаний на формы соучастия, а предполагали дифференциацию привлечения к уголовной ответственности по видам соучастников (ст. 17), то УК РСФСР 1960 г. уже содержал норму, закрепляющую такие формы соучастия, как «группа лиц по предварительному сговору» и «организованная группа лиц» (ст. 17.1). УК РФ 1996 г. выделяет отдельную главу, содержащую нормы (ст. 32–36), образующие уголовно-правовой институт соучастия в преступлении.

Сопоставление норм УК РСФСР и УК РФ показывает, что принципиально новой для российского уголовного законодательства является ст. 35 УК РФ, где законодатель предусматривает определённые типы преступных групп, которые могут совершать преступления в России в современных условиях. Помимо таких форм соучастия, как группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, законодатель выделил организованную группу, преступное сообщество (преступную организацию).

Законодатель, учитывая отдельные из этих новаций, включил в УК РФ ст. 210 «Организация преступного сообщества (преступной организации)», а также предусмотрел во многих статьях Особенной части УК РФ в качестве квалифицирующего обстоятельства совершение преступлений организованной группой. Кроме того, УК РФ определяет также такие виды преступных формирований, как банда (ст. 209), экстремистское сообщество (ст. 282.1), экстремистская организация (ст. 282.2).

Подобные изменения в уголовном законодательстве создали предпосылки для появления соответствующей практики привлечения к уголовной ответственности за групповые формы преступной деятельности.

На криминологический аспект отечественной организованной преступности обратили внимание учёные, выступившие инициаторами постановки данной проблемы (А. И. Гуров [6] , Г. М. Миньковский [7] ). Традиционно в советской криминологии было принято говорить о групповых формах совершения преступлений. Организованная преступность как социально-правовое явление не рассматривалась и считалась явлением сугубо буржуазным, свойственным западной модели общества, в том числе деятельность даже взаимосвязанных между собой устойчивых преступных групп, например, расхитителей.

Однако, несмотря на различные подходы к пониманию организованной преступности, криминологи проследили генезис организованной преступности в России. До 70-х гг. прошлого столетия чётко дифференцировались такие формы групповой преступности, как банды (в том числе этнического типа) и преступные группы, совершающие иные опасные уголовные преступления (разбои, кражи). В этот же период наблюдались единичные случаи создания устойчивых многочисленных криминальных структур, извлекавших, например, мошенническим путём, значительные материальные выгоды.

В генезисе организованной преступности криминологами особо выделяется период со второй половины 1960-х до конца 1980-х гг. Его специфика состоит в развитии теневой экономики, когда группы дельцов-расхитителей, коррумпируя чиновников, сумели трансформироваться во влиятельную криминальную силу [8] . Этот же период связывается с активизацией общеуголовных криминальных группировок, со стихийным развитием неформальных групп в пенитенциарных учреждениях, в том числе отрицательной направленности, а также с возрождением группировок национально-экстремистской мотивации.

Последующий период – 80—90-е гг. XX в. – тоже достаточно специфичен. Прежде всего, он характеризуется столкновением дельцов теневой экономики и представителей общеуголовной среды с последующим достижением компромисса – сращиванием экономической и общеуголовной преступности [9] .

Криминологическая ситуация в Российской Федерации уже к середине 90-х гг. отличалась развитой общеуголовной преступностью, которая стала стимулироваться социальной напряженностью, процессами маргинации и массового обнищания населения. Параллельно существует и развивается теневая криминальная деятельность, происходит интенсификация иных форм иррационального бизнеса (торговля наркотическими средствами, оружием, похищение и торговля людьми, порнобизнес, «черная» трансплантология, уход от уплаты налогов, рэкет и т. д.) [10] .