«Надя любила кататься на лыжах. Это занятие с детства превратилось для нее в одно из самых больших удовольствий в жизни – что может быть лучше снега, легкого морозца и вдаль манящей, теряющейся из вида за поворотом лыжни, по которой так легко и приятно скользить! И каждый шаг, каждое движение приносит радость, словно исполняешь хорошо знакомый танец, а дух захватывает от восторга, особенно если хорошо разогнаться. Хорошая все-таки вещь – зима! Надя каждый раз с нетерпением ожидала наступления своего любимого времени года. Повезет, если снег ляжет в декабре и установится стабильно минусовая температура: тогда все любители зимних забав вытаскивают до поры-до времени пылившийся на балконах и в гаражах инвентарь, и начинается веселье: санки, коньки, ледянки, а кто продвинутый – тот с горными лыжами или доской для сноуборда – есть и в Москве места для катания таких любителей…»
Сон в зимнем саду
Надя любила кататься на лыжах. Это занятие с детства превратилось для нее в одно из самых больших удовольствий в жизни – что может быть лучше снега, легкого морозца и вдаль манящей, теряющейся из вида за поворотом лыжни, по которой так легко и приятно скользить! И каждый шаг, каждое движение приносит радость, словно исполняешь хорошо знакомый танец, а дух захватывает от восторга, особенно если хорошо разогнаться. Хорошая все-таки вещь – зима! Надя каждый раз с нетерпением ожидала наступления своего любимого времени года. Повезет, если снег ляжет в декабре и установится стабильно минусовая температура: тогда все любители зимних забав вытаскивают до поры-до времени пылившийся на балконах и в гаражах инвентарь, и начинается веселье: санки, коньки, ледянки, а кто продвинутый – тот с горными лыжами или доской для сноуборда – есть и в Москве места для катания таких любителей.
Но что касается Нади, то горным лыжам и Альпийским курортам предпочитала она свои старенькие беговые деревяшки и родной Нескучный сад, где еще в детстве облазила каждый уголок, знала каждую тропинку. Сколько кругов накручено по его лыжным трассам! Тысячи! Вообще-то можно приблизительно прикинуть: если катается она последние лет двадцать пять, ни одной зимы не пропуская, а в каждом сезоне где-то от тридцати до шестидесяти лыжных дней… Но Надя не была сильна в математике, и мысли ее от подсчетов, как правило, улетали к другому объекту. К красоте заснеженного пейзажа, например. К зимнему пруду, в котором когда-то давно, когда она была еще маленькой, купались странные и отважные люди – моржи. Они ныряли в прорубь и, отфыркиваясь, проплывали несколько метров, прежде чем выпрыгнуть обратно, а Надя смотрела на них и удивлялась, и завидовала их смелости. Но сейчас пруд был заброшен, моржи переместились в парк «Сокольники», да и лыжников стало меньше, чем в Надином детстве, – то ли народ стал менее активен, то ли появились более интересные занятия у современной молодежи.
А зима в этом году выдалась – просто чудо! Настоящая, снежная и вьюжная, с небывало трескучими морозами, с ярким солнцем и искрящимся снегом. И это после нескольких лет вялотекущей пасмурности и слякоти, разговоров о глобальном потеплении и выступлений ученых об изменении климата на планете. Решительно вступивший в свои права декабрь ошарашил давно забытым кардинальным похолоданием. Пока Европа стонала от снегопадов и закрывала аэропорты, москвичи в изумлении извлекали за ненадобностью убранные в самый дальний угол шубы и меховые шапки, покупали детям валенки вместо ставшей привычной прорезиненной обуви.
Новогодние и Рождественские морозы сменились несколько затянувшимися крещенскими, и тогда даже самым упрямым скептикам стало понятно, что русская зима как явление никуда не исчезла и не испарилась, просто затаилась на несколько лет, чтобы потом развернуться во всей красе. По крайней мере, так думала Надя, радуясь каждому новому дню, любуясь сугробами и вдыхая полной грудью морозный воздух. Одно огорчало – при столь низкой температуре долго не погуляешь, особенно с детьми, младший из которых только-только вышел из грудного возраста. Пришлось ждать потепления.
Однажды субботним утром, отметив температуру на градуснике -10, Надя с радостью засобиралась на лыжную прогулку, решив для себя, что ей и дочке полезно будет прокатиться по свежему снегу, а годовалый сын вполне может часик поспать в коляске на воздухе. Девятилетняя Маринка, так же как и мать, радовалась предстоящей прогулке. Дочь во всем походила на Надю – такая же быстрая, легкая на подъем, спортивная. Любые новые начинания воспринимала с энтузиазмом, старалась участвовать во всем и не отставать от взрослых. Гордость родителей, первая спортсменка начальной школы, к тому же с позитивным и солнечным настроем в жизни – вот какой получился ребенок! Казалось, она любит весь мир, и мир отвечал ей взаимностью.
Сын Илья радовал меньше. Толстый, неуклюжий, с рождения флегматичный и неповоротливый, он вызывал у Нади недоумение – откуда у нее, активной, энергичной, веселой, мог получиться такой малыш? К отцовским генам никаких претензий нет – там ничего подобного не наблюдалось, «электрический веник», по его собственному выражению, под стать жене. Каким же образом плюс, помноженный на плюс, дает в конечном итоге минус? Можно, конечно, было надеяться, что в процессе роста сын утратит неуклюжесть, задумчивость и из маленького увальня, на втором году жизни еще не начавшего ходить, превратится в сильного и атлетичного юношу. Наде с мужем мечталось именно об этом, но, увы, все очевиднее становилось, что надеждам сбыться не суждено, ибо сын выбрал свой собственный путь. С точки зрения развития у него все было в порядке – доктора в один голос уверяли озабоченную мамашу, что ребенок здоров и все показатели соответствуют норме. Дело было, видимо, в характере и в отношении к жизни. Он родился не таким, как остальные члены семьи. Другим. И к этому надо было привыкнуть и любить его таким, как есть. И Надя старалась.
Сборы начались с того, что Илюшу втиснули в теплый шерстяной костюм – раз! На ноги – толстые носки из собачьей шерсти – два! С комбинезоном пришлось помучиться, упаковываться в него мальчик не любил, всячески сопротивлялся, кряхтел и ворочился, но наконец и это было сделано – три! Шапки сын тоже не выносил, поэтому, когда Надя натянула на него голубую с помпоном, бабушкой связанную шапочку, начал остервенело крутить головой, пока та не сбилась на бок, полностью оголив одно ухо. В то время как мама поправляла эту деталь туалета, от дрыгания ногами снялись носки, и их пришлось возвращать на положенное место. В конце концов полностью экипированный детеныш был положен в коляску, где дергаться было бесполезно – пути назад не было. Тогда Илюша успокоился и, задумчиво изучая потолок, стал плеваться.
Как и большинство рожденных зимой детей, Илья с трудом переходил ко взрослой жизни. В год, когда малышам положено учиться передвигаться самостоятельно, тяжелая одежда затрудняет движение, а снег и лед на дорогах делают их первые шаги на прогулке невероятно сложными. Сын даже не пытался стоять на ногах, сразу оседал, как мешок, на землю, или заваливался на спину, оставаясь в таком положении, пока его не поднимут. Сравнение со старшей дочерью, которая в шесть месяцев научилась ползать, а в десять – ходить, было неизбежным, и не в пользу сына. Правда, было у Илюхи преимущество перед сверстниками – он почти не плакал, не капризничал даже. Недовольство выражал кряхтением, сопением, но не криком, что немного Надю настораживало – что же он такой заторможенный, неэмоциональный, улыбается редко, только смотрит внимательно и серьезно своими глазками – пуговками и думает о чем-то… В связи с Илюшиной неповоротливостью, а также учитывая холодную погоду, Надя отказалась от мысли научить сына ходить этой зимой. Вот потеплеет, растает снег, тогда она за него возьмется! А пока мальчик выезжал на прогулки в своей младенческой коляске, уже еле в ней помещаясь, и либо спал, либо наблюдал за окружающим миром из лежачего положения.