Шрифт:
– Можно я еще по комнатам пройдусь, посмотрю?
– Да, где угодно… только не уезжайте…
Пойдем смотреть еще раз… Ну-ка, глянем, где там ее красивая шляпа лежала… Она на месте… А пояс из ракушек? Не вижу… Может, его тут и не было? Спросить, где он лежал? Еще раз пройдусь взглядом по всем предметам… Вот, полочка, что-то я ее пропустил вначале… Есть, вот этот пояс – кожаный ремешок, на который были нанизаны несколько раковин. О, а что это рядом с ним? Насколько я помню, этот нож Боуи раньше был в «оружейке», когда Джин мне его показывала, то доставала ножны из шкафа. А сейчас нож лежал рядом с поясом, как бы перерезая шнурок. Да, надрез уже был сделан, примерно до половины толщины ремешка. Следов порошка на рукояти ножа и раковинах вроде не видно… Эх, чего я не криминалист! Достал бы чемоданчик и сразу все выяснил. Ладно, не буду ничего трогать руками, пойду проводить опрос местных жителей. Джека расспрашивать бесполезно, остается Джинджер… Почему-то всплывает в памяти истина из спортивного прошлого: «Если рядом с пеленгатором расположен отражающий радиоволны предмет, пеленг на передатчик может оказаться абсолютно неверным!» А что или кого считать этим «отражающим радиоволны предметом»? Наверное, саму Джинджер – рядом с ней трудно думать о чем-то еще. Она ведь об этом хорошо знает и пользуется, наверное…
Уже почти привычно опускаюсь перед ней на колени, нежно беру ее руки в свои:
– Джин, скажите, пожалуйста, вы свой пояс из ракушек давно трогали?
– Не знаю, месяц назад, может, еще больше…
– А нож из другой комнаты не приносили в свой кабинет?
– Нет, я в оружейную больше не заходила…
Судя по ощущениям от ее пальцев, она не врет – нет учащения пульса и непроизвольных сокращений, пальцы сухие.
– Вы говорили, что в доме есть камеры, изображение с них записывается?
– Да…
– Можно посмотреть?
– Пойдемте…
– Кстати, пес себя как вел, спокойно, не выл, не гавкал?
– Тихо все было, ничего не слышала…
Пройдя вперед по коридору, мы оказались возле маленькой дверки, больше всего напоминающей дверь в кладовку, где обычно хранятся ведра, швабры и прочий инвентарь. Однако за ней была комнатушка размерами примерно полтора на полтора метра, у одной из стен которой я увидел стойку с аппаратурой. Джин подошла к блокам, что-то нажала, и на небольшом контрольном экране появилось изображение. Подвигав запись туда-сюда по времени, она сказала:
– Странно… Аппаратура перестала работать на какое-то время, а потом снова началась запись… Вот, смотрите…
На экране была гостиная. К дивану подошла Джинджер, поставила на столик бутылку и бокал, потом она прилегла на диван, взяла книжку, но быстро опустила голову на подушку и задремала. Почти сразу после этого по экрану побежали хаотичные полосы. Нажав на перемотку, хозяйка пропустила «мусор», после которого мы увидели на экране себя, входящими в гостиную. Да, когда-то я читал и слышал про такое, но вот до сих пор лично не сталкивался… Прямо не знаю, что и думать…
– Наверное, пока аппаратуру можно выключить? Все равно нужного момента на записи нет…
– Да, выключайте, пойдем, на диване посидим, поговорим…
– Джин, можно задать очень личный вопрос? Если хотите, мы можем говорить строго тет-а-тет.
– Пусть Бридж остается, от нее у меня тайн нет…
– Ваш муж как-нибудь называл ваш пояс?
– Да… Он долго меня искал, когда увидел тот самый фильм… Ему казалось, что я должна любить рыбалку, если снялась там с удочкой… А на самом деле я рыбу даже в руки брать не люблю… Для него знакомство со мной было все равно что в лотерею миллион долларов выиграть… А когда мы поженились, говорил, что теперь он – самый счастливый человек на земле… Айван называл этот поясок «поясом верности»… Смеялся, конечно… Когда мы с ним выезжали на море, он просил меня его надевать. Сам рыбу ловил, а я загорала… Говорил, что я буду вместе с ним, пока пояс цел.
– Он вел какие-нибудь дневники? Тетради, записи были?
– Большая записная книжка была. Она и сейчас где-то лежит, но там все листы с текстом вырваны оказались, вообще записей нет.
– А кто мог их вырвать?
– Наверное, он сам, кто же еще? Я книжку убрала сразу после того, как он из полета не вернулся…
Теперь уже и не знаю, о чем ее спрашивать. Сейчас, наверное, поспрашиваю на совершенно «левые» темы, нужно реакцию посмотреть… Про нож лучше помолчу – реакция может быть непредсказуемой…
– Как вы думаете, ваш муж хотел бы для вас нормальной жизни?
– Да…
– Если бы он как-то показал вам, что отпускает вас и просит жить дальше, вы бы его послушались?
– Конечно…
– Теперь трудный вопрос: вы с Айваном хотели иметь детей?
– Сначала не хотели спешить, а потом он сказал, что вот вернется из полета, и мы сможем делать все что захотим, и пора будет подумать о детях… – Тут она заплакала. – Прошу, останьтесь, не уезжайте… – Голос ее казался совершенно трезвым.
Я сел сбоку, прислонившись к ней, с другой стороны к Джин точно так же прислонилась Бригитта. Джинджер уткнулась в ее плечо и тихо всхлипывала, но постепенно ее дыхание стало ровным и спокойным. Минут через десять тишины жена тихонько показала мне жестами, что спящую надо бы отнести в спальню и уложить на кровать. Я снял ремень с кобурой, чтобы не цеплялись, положил их на столик, затем опасливо взял красавицу на руки, боясь, что ноша окажется непосильной, но мои ребра не протестовали. Вдруг она неожиданно крепко обхватила меня за шею, облегчив задачу, и Бригитта двинулась впереди, открывая двери. До спальни процессия добралась без приключений.