В Константинополь Нарсес прибыл со своим пленником, по версии одних специалистов, в 544 г.; другие считают, что на рубеже 544–545 гг. или поздней осенью 545 г. Но как бы то ни было, в 544–545 гг. близкие стратига Хилбуда уже знали, что он исчез, пропал без вести. Иначе не появился бы Лже-Хилбуд. Жена стратига, окружённая до того неизвестностью о судьбе мужа, сооружает в районе Фанара могилу Хилбуда, сына Самбата, по нашему мнению символическую, не содержащую останков покойного – кенотаф, возможно с целью, чтобы не распространился слух о том, что стратиг Фракии Хилбуд жив. И ставит мраморный надгробный крест, надпись которого содержит неопределённую хронологию: указан день, месяц и индикт захоронения, но без года – 28 ноября, 7-го индикта. При этом перепутаны буквы греческого и латинского алфавитов. В то время латынь была официальным языком в Византии, а в повседневном общении пользовались греческим. Себя же она обозначила по славянскому обычаю – не собственным именем, а по имени мужа ХIЛIВОГДIОI «Вторая половина Хилбуда = Хилбудиха». В 1902 году болгарский учёный Йордан Иванов поместил короткую заметку «Надгробният надпис на Хилвуда» в LXII «Переодическо списание на Българского книжовно дружество в София» о том, что в Фенере (район Константинополя, древний Фанар) при раскопках основания давнего греческого здания нашли мраморный крест с эпитафией. В переложении на болгарский: «Тук почива Хиливудъ, синъ Санбатовъ, починал на месеце ноембри 28-й, индиктион 7-и. Съпругата на Хиливуда» [21, 232, № 110]. – По-русски: «Здесь покоится Хиливуд, сын Санбата, упокоился 28 ноября месяца, 7-го индиктиона. Супруга у Хиливуда» («Хилбудиха») (Пер. наш. – Л.Г.). Сам я думаю, что дата 28 ноября – это не день упокоения Хилбуда, а дата сооружения надгробия в соответствии с древнейшим преданием, что души погибших в сражениях не упокоятся до тех пор, пока их останки не будут преданы земле. Отсюда обычай сооружения кенотафов. После событий 30-х – 40-х годов в VI веке 7-й индикт падал на годы: 544, 559, 574 и 589 г. Предпочтительней, конечно, дата 544–545 гг., которая укладывается в пределы прибытия Нарсеса в Константинополь с пленным Лже-Хилбудом, а последующая неопределённость дат «захоронения» уже безразлична. В статье Петра Семилетова против академика Рыбакова с лихим названием «Хилбудийщина» годы 7-го индикта названы ошибочные: 543, 558, 573 и 588. На самом деле на эти годы падает 6-й индикт. 1 сентября 544 г. византийской эры была смена 6-го индикта на 7-й. Таким образом, 7-й индикт падает на 544 и 545 годы, охватывая косвенное событие – прибытие Нарсеса в Константинополь с пленным Лже-Хилбудом, по которому нами по Таблице V в работе Льва Черепнина «Русская хронология», § 7. Индикты [27], определена дата сооружения надгробия Хилбуда с эпитафией – 28 ноября 544–545 года, 7-го индикта. Следует обратить внимание на сведения болгарского учёного, оставленные Семилетовым в форме недоумения. Иванов, ориентируясь на дату надгробия Хилвуда – 28 ноября, и дату Прокопия – 534 год, решил, что битва Хилвуда со славянами произошла 28 ноября 534 года. Однако на 534 год падает индикт 12-й, а 7-й индикт падает на 529 год. Семилетов недоумевает, но решения никакого не принял, поэтому эти сведения не вызывают интереса, они вне пределов дат Прокопия и периода времени прибытия Нарсеса в Константинополь с пленным Лже-Хилбудом. Интересным оказывается определение кенотаф – могила, не содержащая останков, сооружённая 28 ноября (544–545 гг.), 7-го индикта. У этой даты есть содержание, она обладает определённостью.

Если Хилбуд остался жив после жестокой битвы со славянами, в которой пали многие ромеи, то он принял решение не возвращаться ни в Империю, ни на родину, а, удержав при себе оставшихся в живых соотечественников, поселиться на левом берегу в низовьях Дуная. Дальнейшие события известны из рассказа летописца Нестора. «Идущю же ему опять (назад из Византии), приде к Дунаеви, и възлюби место, и сруби градок мал, и хотяше сести с родом своим (значит, служили Империи вместе с Хилбудом и члены его рода), и не даша ему ту близь живущии» (славяне, они знали, с кем имеют дело – Хилбуд воевал против них). Кий, по Нестору, вернулся «в свой град» – Киев. Но через 300 лет, в 864 году, киевские потомки трёх братьев уже не знали ничего определённого о судьбе своих предков, и на вопрос Аскольда и Дира: «Чий се градок?». Отвечали: «Была суть 3 братья, Кий, Щек, Хорив, иже сделаша градоко сь, и изгибоша („исчезли, пропали“) [6, 136, 349. – 6, 218], и мы седим, род их…»

Очевидно, что теперь необходимо принять решение относительно тождества Кия и Хилбуда. Нам как раз с руки содержание формулы Литаврина о предположении Рыбакова по поводу славянства Хилбуда. Но Рыбаков высказывал предположение и о тождестве Кия и Хилбуда. Поэтому мы в завершение нашей зарисовки, пользуясь отчасти словами Литаврина, принимаем такое решение: славянство Хилбуда и его тождество с Кием – «скорее закономерно, чем произвольно».

Не всё гладко, однако, и с «лингвофричеством» Рыбакова, русский язык, а с ним и греческий – на его стороне. При рассмотрении белорусского праздника «Комоедицы», отмечаемого в день весеннего равноденствия, 24 марта, он предложил простое и смелое решение: Комоедицы – праздник медведя. По-гречески комос – медведь. Но у его оппонентов мелькнула мысль: по-гречески «медведь» – арктур, откуда Рыбаков взял, что комос – медведь? Но русский язык и греческий снимают обвинение с Рыбакова. На Руси бурому медведю дано много бранных и почётных кличек: косматый, космач, мохнач, Михайло Иваныч Топтыгин [7, 311]. По-гречески «волос, волоса»; «волосатый»; а вот , «медведь, медведица; в том числе северный полюс, север» [3, 196, 729]. Таким образом, суждение Рыбакова позволяет предположить: благодаря тому, что русское косматый («косматый медведь») и греческое ком`eтес («волосатый») созвучные синонимы, была достигнута контаминация, смешение понятий из двух языков – русского косматый и греческого волосатый, в результате возникло новое слово – «Комоедицы», праздник медведя. По представлениям восточных славян, «медведь от Бога» – когда-то давно Бог сделал человека богом, а затем медведем, от которого пошли плодиться все медведи [7, 311].

Далее надо взглянуть на это дело со стороны события во время моей встречи с Борисом Александровичем у него дома в 1993 году. Я пришёл к нему с моим первым вариантом перевода «Слова о полку Игореве» и комментарием к нему. А произошло вот что. Представьте себе, я начинаю раздеваться, снимаю плащ, хозяин рядом, а его небольшая пёстрая собачка с большими вислыми ушами притаскивает мне из какого-то дальнего угла старый стоптанный тапок и кладёт у ног. И что?! Мне это ни к чему. Но Борис Александрович пристальнее и с возросшим интересом взглянул на меня. А когда я был готов пройти в комнату и сделал первый шаг, то увидел, что это домашнее животное тащит из-под дивана в мою сторону яблоко в зубах. Борис Александрович был озадачен и пояснил: это вам подарок. И с ещё большим удивлением добавил: вы первый гость, которого она так встречает. Я не разделял и не разделяю версию учёного о необходимости перестановки текста в одном месте памятника, потому, будто бы, что листы подлинника были перепутаны. Косвенным образом обнаружился и вопрос, есть ли у меня свежие идеи, подтверждающие его разыскания. Их не было. Дело стало клониться не в мою пользу. В этот момент его собака подошла ко мне и положила свою голову мне на левую голень. Состояние хозяина оставалось значительным, но озадаченным и ещё менее объяснимым. Он спросил, есть ли у меня его книга «Язычество Древней Руси». Ответил, что видел, но не купил, иначе сбились бы плановые расходы в тот день. Он встал и попытался найти на верхней полке книжного шкафа экземпляр книги для меня. Но не нашёл. Оказалось, что он уже все их раздал. Я стал собираться, ему тоже нужно было выйти с собакой. Когда уходил я от подъезда, почему-то оглянулся. Он и собака смотрели мне вслед. Сейчас думаю: в чём дело? Вспоминаю слова Гегеля по ходу его мысли о качествах людей. У него сказано, что главное в человеке – голос, по голосу можно сразу определить человека. А может, собака предвидела к тому же мою апологию Хозяина?

1. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. М., 1991, стлб. 859, 1260.

2. Вейсман, Словарь, стлб. 122.

3. Вейсман, Словарь, стлб. 196, 720.

4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: «Русский язык». Т. II, 1998, с. 113; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. СПб.: «Азбука». Т. II, 1996, с. 231).

5. Даль, IV, 561.

6. Даль, I, 136 «будить, буд»; 349 «гибнуть». – Этимологический словарь славянских языков. Выпуск 7. М.: «Наука», 1980, с. 218,

7. Даль, II, 311. – Медведь. URL: www.e-reading.by (Дата обращения 20. 02. 2017).

8. Евангелие от Фомы. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2007. Речение № 3, с. 20. Комментарий, с. 83.

9. Евангелие от Фомы, с. 80, 81, 86.

10. Евангелие от Фомы, с. 17.

11. История древнего Киева: основатели Кий, Щек, Хорив… URL: scisne.net/a-1417 (Дата обращения 02. 02. 2017).

12. Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб.: «Евразия», 2004, с. 70.

13. Константин Багрянородный. Об управлении империей. Гл. 9. М.: «Наука», 1991, с. 45.

14. Литаврин Г.Г. О двух Хилбудах. URL: www.vremennik.biz/sites/all/files/47_03 (Дата обращения 07. 02. 2017 г.).

15. Новгородские берестяные грамоты периода XI – первой четверти XII вв. URL: beresta.ammosov.ru (Дата обращения – 14. 02. 2017 г.).

16. Овидий П.Н. Собрание сочинений. Т. I. СПб.: «Студиа Биографика», 1994. Скорбные элегии, кн. V, эл. VII, с. 327.

17. Повесть временных лет. Лаврентьевская летопись. // Памятники литературы Древней Руси XI – начало XII века. М.: «Художественная литература», 1978, с. 26, 28.

18. Повесть временных лет, с. 28; Шахматов А.А. Повесть временных лет. Пгр., 1916, с. 9, Примеч. № 6, исправлено «по смыслу»: «и бяше».