– Последнее – самое главное! – выделил доктор. – Не дай бог, что случится с головой по вашей вине – уже не увольнением пахнет.

– А чем? – спросила любопытная Татьяна.

– Я вас убью, – просто ответил доктор. И на шутку его ответ походил мало.

– А как я узнаю, что у нее самочувствие плохое? Она же не говорит.

– Лучше говорить «он», а не «она», – поправил Хитрюгин. – Всё-таки это заслуженный ученый. Мужского некогда полу…

– А сейчас?

– Дорогуша… – начал было доктор, но заглянул вглубь Таниных глаз и махнул рукой. – Так вот, узнать, что профессору плохо, очень легко. Видите группы цветных индикаторов? – Хитрюгин подошел к голове и стал тыкать пальцем в мигающие на панели огоньки. – Сейчас они горят зеленым цветом…

– Один вон желтым мыргает, – показала Таня.

– Один-два – не страшно. Вот если замыргает, как вы изволили выразиться, больше половины индикаторов хотя бы в одной из групп, нужно принимать меры. А если, не дай бог, загорится хотя бы один красный – меры надо принимать безотлагательно!

– Какие меры? – испугалась Таня. – Искусственное дыхание?

Доктор на мгновение закатил глаза. Сделал пару глубоких вдохов и ответил:

– Нет. И массаж сердца тоже делать не стоит. Вот здесь, – он достал из «дипломата» тонкую пачку листов, – всё расписано. Если индицирует эта группа, вам нужно нажать здесь и повернуть этот вентиль, если эта – то вот здесь… – Хитрюгин принялся подробно объяснять и показывать, что и как нужно делать. Таня, конечно, ничего не запомнила, но доктор подстраховался и кроме текстовой инструкции нарисовал еще и схематическую: на отдельном листе, в цвете, было стрелками показано, что и где нужно нажимать и крутить.

– Понятно? – спросил доктор и вытер со лба испарину.

– Чай, не дура, – согрешила против истины Таня.

– Да, вот еще что, – не стал вступать в дискуссию Хитрюгин, – вот этот большой вентиль крутить ни в коем случае нельзя! Иначе наступит мгновенная смерть пациента. С вытекающими для вас последствиями. – Он недвусмысленно сверкнул на Таню глазками. – Понятно?

– Говорю ж, не дура! – еще раз согрешила Татьяна.

– Вот и ладненько, – потер ладошки доктор. – А если уж возникнет что-то непредвиденное, сразу вызывайте меня.

– Орать, что ли?

– Да нет, золотце, вот орать как раз не следует ни при каких обстоятельствах. Вы должны вести себя как мышка – тихо-тихо. А чтобы вызвать меня, достаточно нажать вот эту красную кнопку на стене.

– А вдруг вы уже не на работе будете?

– Я на работе всегда, это раз. У меня даже квартира при клинике. Ну, а если я буду за ее пределами, то вот вам телефон, это два. – И профессор Хитрюгин протянул Тане мобильник.

– Ух ты! – захлопала Таня в ладоши. – Кому бы позвонить?

– Я те позвоню! – сорвался доктор. – С этого телефона можно звонить только мне! Никаких посторонних звонков, особенно из этой палаты!

– А если я в коридор выйду?

– О-о-о! – простонал доктор. – Во время дежурства запрещено выходить в коридор!

– А если мне?.. – Таня хлопнула себя ниже талии спереди и сзади.

– М-м-м… – закрыл глаза Хитрюгин. Дернул головой, подошел к стене рядом с умывальником и отвел в сторону, как в купе вагона, незамеченную Таней дверцу. Открылась маленькая, метр на полтора, комнатенка с вениками и швабрами в углу. По центру белел унитаз.

– Другое дело, – кивнула Таня.

– И не курить здесь! – визгливо прикрикнул доктор.

– А где?

– В… Нигде!

– Да я и не курю, вообще-то, – пожала плечами Татьяна. – Чего так нервничать-то?

– Всё! Приступайте к исполнению ваших обязанностей! Пока я не передумал, на хрен… – И доктор Хитрюгин выбежал из палаты.

Таня подошла к голове профессора DDD и показала той язык. Голова беззвучно засмеялась. Впрочем, она смеялась уже давно – по щекам вовсю катились слезы.

– Чего ржешь, дурилка? – обиделась Таня, но, вспомнив, что перед ней уважаемый человек (пусть и сокращенная версия), да еще тот, в кого она недавно влюбилась, тут же опустила глаза, сделала книксен и промурлыкала: – Простите, Дима. Можно я вас так буду называть?

Голова закрыла на секунду глаза.

– Это «да» или «нет»? – нахмурилась Таня. – А ну-ка… Дважды два – четыре?

Голова снова хлопнула веками.

– Значит «да». Стоп, а дважды два точно четыре? Не, лучше так: я красивая?

Глаза профессора Дурилкина заметались вдруг из стороны в сторону, часто-часто заморгали… Желтых огоньков на панелях заметно прибавилось, один индикатор даже мигнул красным.

– Вот это эффект! – поразилась Татьяна. Такого успеха у мужчин она еще никогда не имела. – Ладно, вы меня смутили, – жеманно махнула она рукой. – Кстати, давайте будем на «ты»?

Цветовая какофония индикаторов поутихла, зеленый цвет преобладал, как и прежде. Голова вновь медленно моргнула.

– Ты классный парень, Дима! – показала большой палец Татьяна. – Плохо, что немой.