– Боец, да, поставь ты рацию на автосканирование. Что ты всё ручками-то? Как в прошлом веке… – посоветовал раздражённо первый пилот.

– Что ты злишься, командир? Меня, может, этот процесс успокаивает.

Берг в это время ещё раз кинул взгляд на светило, потом – на компасы и, подумав пяток секунд, несколько уточнил положение самолёта:

– Если опять же верить компасам, то местное астрономическое время сейчас соответствует утру, где-то чуть раньше девяти часов. И, учитывая положение светила над горизонтом и время года, делаем вывод, что находимся мы сейчас между 60-ым и 70-ым градусами северной широты Точнее не могу сказать без приборных наблюдений. Максим, Вы можете более корректную обсервацию провести?

– Могу, конечно. Штурман я или кто? Но, естественно, это лучше делать с поверхности земли. Приземлимся, обязательно сделаю в первую очередь. Но пара дней на это уйдёт, – пообещал Логинов, поняв, что вопрос Берга – лишь тактичная форма приказа. Берг и сам бы смог это сделать, как и Иванцов, кстати. Но оба они – его командиры, у них и другие заботы имеются.

– Так, давайте теперь понаблюдаем за поверхностью земли. Облачность, кажется, решила совсем рассеяться, – полупредложил, полуприказал Берг.

Действительно, облака рассеялись, и стала видна… белая сверкающая бескрайняя поверхность. Лёд. Ледник. Удивительно близкий. До его поверхности было явно не три с половиной тысячи метров, а не более километра. Стрелки очнувшегося после выхода из странных облаков радиовысотомера уверенно указывали на 850…860 метров до твёрдой поверхности. Барометрический альтиметр как показывал три с половиной километра, так и не изменил своих показаний.

– Под нами покровный ледник типа Гренландского или Антарктического, – сухо констатировал Берг, – Между 60-ой и 70-ой широтами имеется всего лишь один подобный ледник – Гренландский. Вернее его самая южная оконечность. Насколько я помню, толщина Гренландского ледника в его южной части примерно 2700 метров над уровнем моря. В принципе, похоже на наш случай. Только в южной Гренландии сейчас должно быть часов 5 вечера, а не раннее утро, как здесь. Так, что мы не только в пространстве скачок совершили, но и во времени. Хм, всё очень сильно напоминает завязку научно-фантастического романа… Но других рациональных объяснений, кроме… нет, не романа, а пространственно-временного скачка не вижу.

– Если это Гренландия, то мы, похоже, поставили абсолютный рекорд скорости для “кукурузников”. Где тут “Гиннес”? – сделал оригинальный вывод Иванцов. И улыбнулся, чем несказанно удивил своего штурмана:

– Вот, уж, не думал, что ты такой спортсмен, командир.

– Ты лучше скажи, штурман, какие радиостанции нашёл? – поинтересовался Иванцов.

– А никаких. Эфир чист, как платье невесты! Хотя какие-то атмосферные помехи всё-таки слышны. В отличие от ситуации в этих странных облаках. Но это всё природное явно: грозы там, ионосфера шалит… Пару раз мне показалось, что-то похожее на несущую частоту передатчиков. Но очень слабо. Да, и не уверен я. Тут надо профессиональным радистом быть. Маркони бы нашего сюда… Кстати, и спутников: ни жэпээсовских, ни глонассовских аппаратура наша не нашла! Как и не было их никогда! Я не понимаю, где цивилизация!? Мы, что скачок во времени в очень глубокое прошлое совершили?

– Пока не могу Вам это сказать, – ответил Берг, и тут же, обращаясь к Иванцову, спросил сам, – На сколько времени лёта у нас осталось горючего?

– Часа на три точно, на три с половиной – максимум, – глянув на приборную доску, ответил первый пилот.

Берг, обернувшись к уже давно стоявшим за спиной Чайке и Державиной, приказал:

– Всем в салоне наблюдать по сторонам. Цель – земля свободная ото льда. Или море.

Потом снова обернулся к пилотам:

– Валерий Павлович, я понимаю, на борту Вы – командир. Но в связи с чрезвычайными обстоятельствами, как начальник экспедиции и как старший по званию принимаю командование дальнейшим полётом на себя. Слушайте приказ. Сменить курс. Строго на зюйд, – и пояснил, – Нам нужно найти место, пригодное для жизни. Здесь нам долго не протянуть.

– Есть, командир, – ответил капитан авиации, соглашаясь с решением Берга.

“Кашалот” плавно совершил правый поворот и взял курс на юг. Солнце перестало слепить глаза пилотов. “Да, где-то не там светило. И высоко стоит, зараза. Точно – не Арктика”, – почему-то только сейчас поверил Бергу Логинов.

Левшакова растолкал Чайка и по-быстрому объяснил ситуацию недопроснувшемуся младшему лейтенанту. То ли ещё пребывая в полусне, то ли решив не выставлять себя тупящим, Алексей без вопросов развернулся к иллюминатору и принялся выполнять приказание Берга, постепенно укладывая в голове фантастическую информацию, свалившуюся на него так внезапно.

Снившийся только что Алексею сон странным образом гармонировал с услышанным от Степана. Сон ещё не забылся и младший лейтенант ещё раз прокрутил его в голове: “Южный берег земли у тёплого моря. Солнечный пляж. Хочется купаться. Алексей смотрит по сторонам – никого. Раздевается догола – так купаться приятней. Потом забирается на какую-то белую, сверкающую скалу, торчащую на несколько метров над морем. Смотрит вниз – тёмно-синяя вода, дно явно очень глубоко. И решается на прыжок. Мгновения полёта – и тело пронзает границу двух стихий. Вода неожиданно оказывается холодной, просто ледяной, но прозрачной и лёгкой, почти как воздух. Не в силах всплыть на поверхность, Алексей опускается на дно. Встаёт на ноги. Воздух кончается в лёгких, и тело делает непроизвольный вдох. С удивлением обнаруживается, что на дне можно дышать. Внезапно вокруг появляются его спутники: Берг, Чайка, лётчики и Катя. Алексей сначала смущается своей наготы, но никто не замечает этого. Все делают что-то важное. И ему надо включиться в общую работу. А он не знает, что делать. Потом появляются ещё какие-то люди. С рыбьими хвостами. Они свободно плавают “под водой”. И что-то говорят Алексею и его спутникам. Но никто не понимает их речей. Только Алексей… – М-да… Странный сон. Сказочный чересчур. Но мы все сейчас, действительно, попали! Куда-то. Конец сна только непонятный. Русалы какие-то… Говорят чего-то… Не помню только, что…” – думал Алексей, приводя голову в чувство и в ясность мысли.

Спустя минут пятнадцать двадцать подал голос Логинов:

– Товарищ капитан третьего ранга, высота ледника начала снижаться. Его толщина уже две тысячи триста метров.

– Для лучшего обзора высоту полёта пока не снижайте, – распорядился Берг, не отрывая бинокля от глаз.

Ещё через несколько минут тенденция приближения края ледника стала вполне очевидной. А ещё через пару минут Логинов закричал:

– На зюйде вижу открытое море. Дистанция – около двухсот километров.

– Ну, ты и Зоркий Сокол, гвардеец, – похвалил подчинённого первый пилот.