От такого заявления лишилась дара речи, а он медленно опустил мою руку вниз. Так медленно и близко к себе, что моя перчатка скользнула по его пальто. Пальцы при этом так и не разжал, дернув меня следом за собой. Мы шли рядом, но именно мне приходилось подстраиваться под его ходьбу. Несмотря на то, что он прихрамывал. И на то, что мужчина должен замедлить шаг, если женщине приходится рядом с ним торопиться.

– Куда вы меня ведете?

Усилием воли заставила себя отвести взгляд от стертого маской профиля: это уже становилось неприлично. Вовремя, надо сказать, потому что его взгляд скользнул по моему лицу.

– К выходу, разумеется.

Я зажмурилась. Сейчас мы вместе появимся в служебном холле, и об этом наверняка доложат мистеру Ваттингу. А мистер Ваттинг с радостью напишет графу, и… Всевидящий, какой позор! Он больше не захочет видеть меня не то что рядом с Линой, но даже в своем доме. Что подумает Лина? Что скажет леди Ребекка? Пальцы на запястье обжигали, и кожа под ними горела, как в раскаленных тисках.

– Пожалуйста. Отпустите.

– Отпустите, пожалуйста.

Я глубоко вдохнула и сказала со всем почтением (особенно, впрочем, ни на что не надеясь):

– Отпустите, пожалуйста.

– Видите, это совсем не сложно.

Хватка разжалась, и я резко остановилась. Щеки снова пылали, но хуже всего было то, что кожа все еще полыхала, как от клейма. Невольно потерла ее и проследила его взгляд, обжигающий не слабее недавнего прикосновения.

– Если собираетесь бить, снимайте перчатку.

– Что?

– Перчатка, – произнес он, – смягчает удар. Без нее все чувствуется ярче. Особенно кончиками пальцев.

Он развернулся и зашагал дальше по коридору, не утруждая себя прощаниями. Я же смотрела ему вслед, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Смотрела, пока удаляющуюся фигуру не украл поворот, и только тогда вспомнила, что так и не вернула ему платок.

Дурацкий платок, который я постирала, отгладила и положила во внутренний кармашек сумки, чтобы отдать при удобном случае. Платок, больше не пахнущий сандалом, аромат которого я уловила еще в первый раз в кабинете мистера Ваттинга. Сандалом, и еще чем-то, резковато-сумеречным, как жаркая ночь.

Наверное, что-то у меня в голове помутилось, потому что я пролетела по коридору столь стремительно, что мне могла позавидовать «Стрела Загорья»: поезд, по скорости уступающий разве что дирижаблям. Чудом вписалась в поворот, скользнув локтем по стене, и вовремя. Орман был уже в конце коридора.

– Месье Орман!

Удивительно, но он даже остановился. Дожидаясь, пока я подойду, оперся о трость.

– Вы что-то еще хотели мне сказать?

– Спросить. – Я вытащила из сумочки платок и сунула ему в руку. – Легко оскорблять, скрываясь под маской, правда?

Взгляд его сверкнул. Сверкнул так, словно вобрал в себя всю силу светильников-артефактов – расплавленным золотом.

Щелчок открывшейся двери, поспешные шаги.

– Мисс Руа! – Громкий голос секретаря эхом пронесся по коридорам. – Мисс Руа, куда вы подевались? Нам нужно успеть заменить и подписать договор.

Прежде чем я успела вдохнуть, Орман шагнул ко мне. Шагнул так стремительно, что я даже понять ничего не успела: пальцы коснулись светильника над моим плечом, и я провалилась назад. Точнее, провалилась бы, не подхвати он меня за талию и не шагни следом в потайную нишу. Тайник захлопнулся, отрезая нас от коридора и от всего, что осталось снаружи.

Здесь была кромешная тьма. Такая, что я не могла разглядеть ничего, но сейчас была искренне этому рада. Проклятие рыжих – огненная кровь, проступающая сквозь светлую кожу, на этот раз превратила меня в живой факел: Орман прижимал меня к стене. Собой. Прижимал так, что я пошевелиться не могла, одна рука лежала на моей талии, другая не давала возможности даже самую малость сдвинуться влево, чтобы уйти от этой невыносимой близости. Продолжением руки шла клятая трость, от касания которой по бедру змеилось невидимое пламя.

– Мисс Руа! Мисс Руа! – Судя по голосу, Джордж был уже рядом с нами.

Если объяснить разговор в коридоре еще можно было попытаться, то сейчас, вывалившись под ручку с Орманом из потайной ниши, я буду чудо как хороша: раскрасневшаяся, взволнованная, с глазами на пол-лица. И дня не пройдет, как мне откажут от места, и уж точно никуда больше не возьмут: после такого граф ни за что не даст рекомендации. Мне придется вернуться под крышу леди Ребекки, вернуться с позором, а что самое ужасное, этим я подставлю не только себя, но и ее! Ведь она меня приютила, вырастила, занималась моим воспитанием, а я…

– Что же вы притихли, мисс Руа? – Холодная жесткая насмешка заставила вздрогнуть: он говорил в полный голос.

– Пожалуйста, тише, – процедила еле слышно.

– Простым «пожалуйста» вы на этот раз не отделаетесь. – Орман повысил голос и постучал тростью. – Чудеса старых домов: снаружи ничего не слышно, зато скрываясь внутри, можно узнать много всего интересного. И не только узнать…

Набалдашник скользнул по моей щеке, заставив вздрогнуть. Неживое прикосновение прокатилось от скулы по всему телу дикой, жаркой волной.