– Я такое решение принимаю. Следуем своим маршрутом, по основному заданию. В Слащево нужным временем отправим разведку – двух-трех бойцов. Для установления контакта. Пусть условятся о средствах связи и более конкретно о той помощи, что будет им надобна.

– Не проще ли связаться с ними по рации?

– Может, и проще, – коротко ответил командир, – но запрещено. Все, – Михайлов встал, – выдвигаемся.

И, словно по его команде, за линией фронта летней грозой загрохотали орудия.

– Артподготовка? – насторожился комиссар.

– Нет, это нам в помощь, отвлекают с этого участка. Чтобы противник не заинтересовался.

Снова обильно повалил снег. Потемнело. Шли друг за другом, похожие на почти невидимые белые призраки. И только хриплое дыхание выдавало их земную суть.

Федор Сафронов, повесив свой вещмешок на грудь, приладил на спину зачехленную рацию. Шел позади Анки, стараясь хоть взглядом помочь ей.

Но шли хорошо, благодарно вспоминая жестких инструкторов, изнурительные марш-броски, гимнастику до седьмого, да и куда больше, пота. Первый переход, по лесу и в двух местах полем, дался легко. Шуточки по пути не бросали, песенки не запевали, но и уныния от усталости не было. Молодость любит свои силы чувствовать. Главное – чтобы она их на правое дело нацеливала. Ну, у этих-то ребят цель была правильная и единая.

Снегопад ослабел, сумерки близились. Вышла навстречу разведка. Доложили:

– По шоссе идет обоз, десять подвод. Сопровождения и охраны нет. Сопротивления не окажут.

– Атакуем? – спросил комиссар. – Постепенно вводить ребят в боевую обстановку времени нет.

– Оно и нашей задаче не противоречит, – командир почесал переносицу.

– Я вас понял. Хотите ребят проверить?

– Обкатать. И уверенность им придать.

Командир расстегнул планшет, повел пальцем по карте:

– Дорога на Тропарево. Здесь она делает петлю. Сафронов, десять человек с тобой. Вот здесь срежешь, вот тут встретишь огнем. А мы им отступить не дадим. Команда всем – огонь на поражение, взять двух офицеров. К бою!

Словом, стратегия простая. И тактика тоже.

Федя Сафронов руководил подгруппой захвата. Грузный, но ловкий по-кошачьи, он в тренировочных схватках, в рукопашной, на ножах всегда был первым.

Быстро встали на лыжи, разобрались на две группы, разошлись в стороны. Исчезли. Только легко осыпался твердый снег с потревоженных ветвей.

Сафронов вывел своих бойцов к месту засады; залегли в молодом густом ельнике с двух сторон дороги. Напряженное ожидание длилось недолго. Сначала послышалось короткое ржание, затем донесся скрип саней по мерзлой дороге, прозвучал чужой говор.

Подпустили вплотную, ударили из автоматов; кувыркаясь, полетели гранаты. Обоз смешался, раненая лошадь, упав, с визгом забилась в оглоблях. Ездовые стали разворачиваться, солдаты попытались ответить огнем. Но поздно. Задние повозки, с трудом развернувшись на узкой, зажатой меж сугробов дороге, мешая друг другу, рванули назад, не вступая в бой. Вытянулись, погнали лошадей. И это поздно – вторая группа встретила кинжальными очередями. И все стихло.

Бойцы быстро загрузили двое саней. Остальных лошадей выпрягли, сани со всем, что там оставалось и что не понадобилось, подожгли, благо в санях щедро была навалена солома. Все получилось четко и слаженно – совсем как на тренировках.

Возбужденные, радостные, вернулись на место стоянки. Весело обменивались впечатлениями от первого боя.

Однако надо было срочно менять дислокацию. Очистили от снега подходящую воронку, уложили на ее дно лапник, на него – немецкие шинели, а на них добытое оружие и боеприпасы. Отдельно командир сложил в кожаную сумку часы, карманные и наручные, жетоны с мундиров, наградные кресты, документы и фотографии.

Лошадей застрелили, тут же разделали и сложили конину туда же, вновь укрыли лапником и брезентом с саней, засыпали снегом. Ветеран Савельев сделал на двух деревьях приметные затесы, командир отметил «закладку» на карте. Быстро допросили пленных.

Сафронов приволок пожилого фельдфебеля с усиками под Гитлера. Отвесил такую оплеуху, что тот упал на колени в снег, да так и остался, бормоча:

– Гитлер капут! – вздел руки в детских, с узорчиками варежках.

– Это мы и без тебя знаем. Куда обоз шел?

Ответил что-то по-немецки. Подошла Анка. Перевела вопрос. Говорит:

– Шли в Тропарево, сдать на склад имущество.

– Врет как немец, – сказал комиссар. – В Тропареве никаких складов нет. Ну-ка, Федор, тряхни его еще разок от всей русской души.

Федор поднес к сопливому носу фельдфебеля свой убедительный кулак и сказал Анке:

– Переведи слово в слово: «Если ты, морда фашистская, и дальше будешь врать, то я тебя повешу вот на этой сосне без штанов. Чтобы голодные вороны склевали все твое главное хозяйство… Ферштеешь, гад?»