— Я за эльфа его принял, — попытался оправдаться виновный. В зале заржали.

— Ты что, в темноте не видишь? — умильным голосом уточнил ярл и запустил шпильку в район очень злого Бьерна, — от кого тебя мама тогда родила? Друг твой тоже в темноте не видит?

— Светлый он кожей, — сник оппонент. Попытку Бьерна раскрыть хайло пресек ярл, сделав жест молчать.

— Так что, с островов родственники моей жены у меня погостить не могут? — Повысил ярл голос. — Без того, чтобы их в темноте резать не стали? За эльфов приняв? Что вообще эльф где-то кроме тюрьмы делать может?

— У моих детей тоже кожа светлая, — продолжил старик, — так что, ты, в темноте их встретив, сразу бы убивать стал? Так у меня и внуки есть, им тоже в моем замке беречься надо? Как бы кто ночью не зарезал? Спросил ты, кто перед тобой? — В открытую заорал ярл на сопляка, уже не играя в объективность.

— Нет, — сразу упредил я возможную попытку соврать. — Молча за кинжал схватился.

— Дальше что было? — смягчив голос, обратился ко мне дед.

— Этот упал и остался лежать, появился второй. Увидел, что приятель лежит, сам на меня с кинжалом бросился.

— Спросить, кто ты, или что другое, не пытался?

— Нет, разве что попытался под ребра клинок загнать. Вломился в комнату уже с кинжалом в руках.

— Коли оба оружие вытащили и резать тебя, как ты говоришь, собрались, как ты выжил? — Сообразил, что дело пахнет керосином, Бьерн, уловивший, видимо, симпатии ярла и общественности.

— Кинжал выбил и руку ему сломал. — Опять пожал я плечами.

— Лжет, — осмелился подать голос сам инвалид, тоже, видать, сообразивший, что дело идет не так, как хотелось бы. Действительно оказался гнидой, как я и думал. — Не хватался я за кинжал. В кулаки драться кинулся.

— Что врешь, много таких, как ты, щенок, ублюдков, могут у воина кинжал выбить? — В наглую попытался наехать на меня уже Бьерн.

— Как и я возраста? — поднял я брови в демонстративном удивлении, — может, и немного, а может, и многие. Противник не больно-то на Бранда А'Браги тянет.

Умный ход. Доказать, что он брался за кинжал, я с точки зрения Бьерна с его сыном не мог. Эльфийка даже коли бы и видела, во-первых, лицо пострадавшее, во-вторых, пленница, не имеющая права выступать в суде. Во всяком случае, с привлечением ее свидетелем многие бы не согласились.

— Предплечье ты мне кулаком порезал? — обратился я к инвалиду. Потом повернулся к ярлу. — Когда кинжал выбивал, он мне успел по предплечью резануть. Кинжалы этих придурков в моей комнате, на лезвии кровь должна остаться. Сама рана вот, — задрал рукав, показав пропитавшиеся кровью тряпки.

— Кровь, значит, твою пролили, — лицо деда исказилось в циничной усмешке. Во взгляде, брошенном на Бьерна, блеснуло торжество. Тот, по-видимому, растерялся, бросил взгляд на сына, на лице проступила ярость.

Мой сопровождающий отправился в комнату за кинжалами, тем временем появившиеся девицы, включая утреннюю визитершу, любящую фыркать и задирать нос, совместно с Асмундом сменили мне повязку, продемонстрировав всем желающим рану на предплечье.

— Можешь уже не волноваться, все уже решилось, — Асмунд, закончив перевязку, положил мне на плечи руку, кивнув в сторону Бьерна, шипевшего что-то сыну.

Появившийся сопровождающий продемонстрировал всем кинжал со следами крови на лезвии.

— Есть еще что сказать? — поинтересовался у Бьерна. Тот махнул головой, мол, нет. Ему, по всей видимости, стало ясно, чья взяла и чем кончится дело.

— Избил их и что потом? — Для проформы уточнил у меня ярл, прежде, чем огласить решение.

— Выбросил за дверь, не знаю, кто их там оттуда забрал или сами убрались.

— А бабы куда делись, раз одна в твою постель угодила, а ты ее отпускать не хотел?

— У меня ночевали.

— Обе?

— Обе.

— Да? — заинтересовался ярл, доброжелательно улыбнувшись. — У тебя самого царапин не осталось?

— Нет, не осталось, во всяком случае, не видел, — огрызнулся я, — а спину я вам показывать не собираюсь.

Зал пару секунд молчал, потом грохнул. Улыбнулся и дед. Бьерна и обоих виновников перекосило, у кое-кого из его свиты тоже появились и пропали ухмылки.

— Итак, — начал ярл свой спич, — тут ко мне пришли за справедливостью. Уважаемый Бьерн, известный как Черный Меч, заявил, что его сына с другом избили. Просто так, не за что. Если не кровь, то виру требовал, родственников ответчика поносил. Будет ему справедливость.

Что надо делать с теми, кто в чужой дом или покои в нем посреди ночи с оружием врывается? Что надо делать с теми, кто хозяина дома кровь проливает? Может, они в самом замке хозяева, а гость, в гостевых комнатах поселенный, зло какое замыслил? Нет, такие же гости, как и ответчик, хотя нет, не такие же. Так почему они решили, что в моем доме я кому-то позволю моих гостей по пьяни убивать? И не просто гостей, а моего родного внука?