– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, как будто не знаю ответа. Она догадывается, что со мной что-то происходит. Это та самая странность, которую делят между собой близнецы. Так было всегда, и всегда будет. Но, временами, мне бы хотелось немного эмоционального уединения от нее.

– Ну, я здесь не для того, чтобы отдать тебе это, - она поднимает белый пакет, как будто выиграла медаль.

Я прищуриваюсь.

– Это то, о чем я думаю?

Секунду я раздумываю над тем, чтобы вырвать у нее пакет, но она отворачивается, бросает пакет Ивану, который легко его ловит. Дурацкие шуточки близняшки.

– Даже не думай об этом, - Пенелопа прищуривается в ответ на меня, посылая точно такой же взгляд, как и я ей. Я знаю, что это ее знаменитые, домашние пирожные, за которые мы все дрались на семейных обедах.

– И я приготовила их с настоящим маслом, - добавляет она.

– С чем еще ты их сделала? – выдавливаю улыбку. Можно подумать, она могла использовать что-то помимо сплошного жира.

– Не знаю. Страшно даже говорить, - теперь я не могу сдержать смеха.

– Дурочка, - подхожу ближе и заключаю сестру в объятия.

– С тобой происходит что-то странное. Я чувствую. Даже по переписке заметно, - шепчет она в мое ухо. Я мысленно спорю с тем, что ей сказать, потому что немного на грани.

– Если скажу тебе правду, ты не станешь задавать мне миллионы вопросов прямо сейчас? Мне нужно кое с чем разобраться, а на сегодня у меня планы.

– Отлично, - ворчит она. Отстранившись, я кладу ладонь на ее животик. На этих выходных у нее будет семейная вечеринка, где она объявит пол. Они никому не говорят.

– Мальчик, - произносит она одними губами и подмигивает.

– И у меня, - бормочу я, и ее глаза округляются, а потом опускаются на мой живот. – Не в этом смысле. В смысле, мужчина. Этот парень… Ррр. Не бери в голову. Поговорим в выходные, - говорю я.

– Обещаешь? – она изучает меня.

– Конечно, - наклоняюсь, оставляя поцелуй на ее щеке. Пенелопа может добиться от всех того, чего хочет. Мы всегда говорим, что она – сердце нашей семьи. Любовь прямо льется из нее. Они с мужем кажутся полными противоположностями, но их все устраивает. Он – русский неразговорчивый здоровяк, который ворчит, когда Пенелопа уходит слишком далеко от него. Уверена, что на ней есть следящее устройство, и не то скромное в телефоне.

– Иван, - киваю ему. Он подходит и протягивает мне пакет.

– Миссия завершена, красавица? – спрашивает Иван жену. Она подмигивает ему и кивает. – Отлично. Хочу увезти тебя домой.

– Ты всегда этого хочешь, - смеется она.

– Да, – соглашается он, как будто не понимает, зачем это озвучивать. Все об этом знают. И правда в том, что Пенелопа – домоседка.

– Люблю вас, ребята. Поцелуйте моих племяшек, - говорю я, прежде чем наклониться и поцеловать ее в живот. – И тебя тоже люблю, маленький мужчина.

Я обнимаю сестру еще раз, прежде чем они уходят. Я улыбаюсь, наблюдая за их удаляющимися спинами. Я должна была догадаться, что Пенелопа заявится сегодня, после того как отправила случайно дьявольский смайлик три раза. Я заканчиваю некоторые дела, прежде чем вернуться в свой кабинет. Мне нужно убить несколько часов перед встречей с Делайлой за парочкой такого-необходимого-сейчас пива в «Линкольне».

Заваливаю себя работой, пытаясь сохранить сосредоточенность. Но и как в прошедшие несколько раздражающих дней, мои мысли переключаются на Ройса. Я щелкаю на почту, чтобы посмотреть – отправил ли он мне что-то за прошедшие несколько часов, но ничего не нахожу. Раздражение снова ползет по позвоночнику. И сейчас я злюсь на себя.

– Да что со мной не так? – бормочу я. Думаю, в этом вся проблема. Я даже не знаю ответа на этот вопрос. По какой-то причине, меня взбесило, что Ройс не погнался за мной в тот раз, когда я ушла от него. Я хотела находиться максимально далеко от него, но и была разочарованна, когда его не было рядом.

И потом, когда он отправляет мне письма, которые я всегда проверяю, у меня появляется это странное ощущение в животе. Досадно не иметь возможности контролировать реакцию на него. К довершению всего, я понимаю, что веду себя по-детски, избегая его. Мне следовало бы постараться сработаться с ним. Помочь с облегчением моей занятости на работе, но вот она я – веду себя, как подросток – чего никогда не случалось со мной в отношении работы. Однако он решил большинство моих проблем без моей помощи. Из-за чего я думаю еще больше о Ройсе и обо всем, что он делает для меня. Он делает все возможное, а я веду себя, как ребенок.

Что-то в Ройсе смущает меня. Словно я упускаю что-то важное. Я несколько раз хотела накопать на него что-нибудь, но передумывала. Я понимала, что желала этого из-за личных мотивов, но не стану превращаться в какого-то сталкера, как большинство членов моей семьи.

Уронив голову в руки, я стону. Шумно выдыхаю и поднимаю взгляд на компьютер, замечая, что пора на встречу с Делайлой. Забираю телефон со стола и убираю в задний карман своих брюк.

Потянувшись к верхнему ящику своего стола, я достаю помаду и наношу на губы, прежде чем отправиться в «Линкольн». Когда я добираюсь на место, то в очередной раз удивляюсь наличию толпы.