– Серебрянская! – возмущённо рявкнул Кирилл, и я втянула голову в плечи. – Вот так и помогай людям.

– Я же тебя ни в чём не обвиняю, – заикнулась я и нарвалась на испепеляющий взгляд.

– Потому что знаю, ты – хороший, порядочный человек, – постаралась загладить оплошность и моя рука как-то сама легла ему на бедро.

Машина резко вильнула.

– Кир!!! – завизжала я.

– Серебрянская, это что сейчас было?!

– Ничего, – я даже отодвинулась от него. Кто ж знал, что он такой нервный.

– Если хочешь меня потрогать, делай это, когда я не за рулём.

– Ольховский, твоё счастье, что ты за рулём! – сообщила сквозь зубы. Самомнение некоторых просто зашкаливало, и я боролась с желанием дать тумака.

– Я это уже понял. Днём ты была менее сдержана. – Имел он наглость намекнуть на то, где блуждали мои руки. – Меня ещё никогда так с порога не раздевали.

– Ольховский!!! – вот теперь уже я угрожающе зарычала, а этот засранец лишь удовлетворённо посмеивался.

– Не горячись, если будешь себя хорошо вести – разрешу сделать мне массаж.

Как назло я вспомнила, насколько шикарно он выглядит со спины. Мысль дотронуться до него, размять пальцами мышцы, показалась очень соблазнительной. Это меня ещё больше взбесило.

– Идиот! Ещё одно слово, и я выйду.

– Боишься не сдержаться? – с сочувствием произнёс он.

– О-о-очень! Руки так и чешутся… – я дождалась, когда он посмотрит на меня, и резко закончила: – уши надрать!

– Так ты об меня сегодня руки чесала?

– Кир, не доводи до греха!

– Кристина, по-моему, ты через чур возбуждена.

– Ольховский, включи лучше музыку, или я за себя не ручаюсь.

Посмеиваясь, он выполнил мою просьбу и включил радио. Салон заполнили звуки музыки.

Не хочу скрывать, любовь свою к тебе,

Я не хочу молчать, отказывать судьбе.

Мне все равно, что там пишут о нас,

Я хочу целовать тебя как в первый раз.

Припев:

А я хочу прикоснуться губами,

Чтоб исчезла земля под ногами.

Репортёры пусть это фиксируют,

И во всех новостях афишируют.

А я хочу прикоснуться руками,

И взорвать ожиданий вулканы.

Операторы не пропустите,

Все, что нужно для шоу, снимите!

(Alyosha)

– Кир, вы-ы-ключи-и-и! – в голос застонала я, давясь от смеха. Что-то нервы уже не выдерживали, и это стало последней каплей.

– Нет уж, я послушаю. Замечательная композиция!

– Кир-р-р!

– Ух, как грозно, – зубоскалил он.

Я потянулась сама переключить, но он отводил мою руку, пресекая попытки. Ещё, гад, начал вслух подпевать, и в строчках:

Я хочу дарить любовь свою тебе,

Я могу забыть, что я сейчас на сцене.

Нагло переиначил последнюю:

Я могу забыть, что я сейчас в машине.

– Ну, держись! – лопнуло моё терпение и, оставив в покое радио, стала щекотать его.

Не самое умное решение во время движения, но, несмотря на отвлекающий фактор и попытки отбиться от меня, машина шла ровно. А ещё стала увеличивать скорость.

– Ты сумасшедший! – откинулась на спинку сиденья, когда взгляд на спидометр воззвал к моему чувству самосохранения.

– И это говорит та, которая на скорости отвлекает водителя? – насмешливо отозвался Кирилл.

– Ты камикадзе!

– Признайся, что ты от меня без ума, – самоуверенно посмотрел он на меня.

– Смотри за дорогой, а то врежемся и будем без мозгов, – фыркнула в ответ.

***

Поговорив с подругой, Александра повертела в руках телефон. Она надеялась, что Крис сможет вырваться пораньше и побудет с ней. Ведь знает, как ей тяжело. Отогнала предательскую мысль о том, что могла бы и отменить свои уроки, когда тут такое случилось, прекрасно понимая, что этим подруга зарабатывает на жизнь.

У самой Саши преподавательского таланта не было, и она училась ради диплома, чтобы потом выйти из-под опеки бабушки и уехать к родителям. И вот бабушка в больнице, дом ограблен, а у неё самой такое чувство, как будто вся её жизнь рушится. Ещё и врачи толком ничего не говорят, всё что остаётся – это ждать.