– Эй, Юль, тебя проводить, быть может?

Соседка задержалась на крыльце, сказала надменно:

– Спокойной ночи, Андрей Васильевич. Я завтра к вам приду. Целоваться на прощание не будем.

Она чинно удалилась за ограду и пошла к своей половине коттеджа.

На следующий день, в воскресенье, Бутербродов проснулся в обед.

– Вау! – доктор глубоко зевнул. Кот, лежавший поверх одеяла, недовольно заворочался.

– Кысь, пора вставать.

Андрей Васильевич быстренько привел себя в норму, позволяющую человеку после сна существовать без комплексов. Он помылся, побрился, оделся, выкурил сигаретку и приготовил завтрак.

– Мяв! – голодно сверкнув зелеными очами, подал голос традиционно тёршийся у ног кот.

– Прости, Кысь, – повинился доктор. – Сейчас предоставлю тебе Иришкин гостинец.

Бутербродов взял с подоконника пакет с тесемочными ручками, сунул руку на дно и вытащил бумажный свёрток.

– Мяу! – взвыл кот в томлении.

Через секунду сверток был развернут на обеденном столе.

– Ау, мясо! А запах, черт возьми!

Кот и человек одновременно втянули носами воздух.

– Мяу-у-у!

Кот вспрыгнул на стул и вознамерился перелезть на стол.

– Я тебя понимаю, малыш.

Доктор погладил котика и повернулся, дабы повесить пакет на стенной гвоздь. Пакет ощутимо дернулся в руке, и ещё раз.

– Давай, давай! – шептала книга и яростно пинала толстенькой ножкой в бумажную стенку.

– Что за?..

Доктор в смятении заглянул в пакетик. Как полагается, ошалело моргнул и вытащил черный томик. Книжка благодарно завибрировала.

Когда ты видишь то, чего не ожидал увидеть в это время и в этом месте, твой мозг охреневает, и ничего, кроме охренения, производить не способен. Впрочем, дьявольской любовнице под силу вывести «клиента» из любого ступора. Книга мгновенно «навела марафет» – окуталась изумрудным цветом и ангельски запела. Бутербродов вновь испытал волнение первой встречи с незнакомой девушкой. В груди щемит, яйца сводит…

– Мяфф! – зафыркал кот. – Мяфф?..

Доктор решился открыть книжку. Вдумчиво вгляделся в строки, выведенные тарабарским языком. Непонятные значки вдруг задрожали и трансформировались в русские буквы.

– Заклинание, как приворожить женщину, – прочёл Андрей Васильевич вслух. Нахмурился. По инерции перевернул страничку. – Как сбежать из-под стражи… Заговор на возвращение молодости… Обряд на получение неразменного рубля…

Недоумение на лице доктора сменилось очевидным интересом.

– Мяу! – негодующе вскричал Кыся и выбежал прочь из дома, забыв про мясо.

По крылечку поднималась занудливая соседка с косичками. Её чуть не сшиб здоровенный кот, проскочивший между её ног, как смерч. Кыся выскочил на улицу через специальный лаз для котов, выпиленный во входной двери, и поскакал по улице дальше и дальше. Юлька дернула манерно плечиком и нажала кнопку дверного звонка. Немного постояла, помялась, приложила ухо к двери и надавила кнопку ещё раз. Звонок точно работал, но никто не спешил открывать.

Доктор сидел на табурете и с обожанием на лице читал вслух, тщательно проговаривая каждое слово:

– Чтобы получить неразменный рубль, нужно пойти на базар. Там купить у первого попавшегося торговца живого гуся…

Книжка откровенно нежилась в чувствительных руках доктора, чуть подрагивала от удовольствия.

– …Заплатить за гуся, не торгуясь. По дороге домой с рынка, ни с кем не разговаривать…

Дверной звонок все пиликал и пиликал, впадая в отчаяние.

В понедельник Андрей Васильевич сидел за своим рабочим столом с отрешенным взглядом и заспанным лицом. Зазвонил городской аппарат, он вяло взял трубку.

– Слушаю… Хорошо, сейчас зайду.

В дверь постучали.

– Можно? – в кабинет просунулась средней полноты особа.

– Заходите, – равнодушно пригласил гинеколог.

Пациентка, скрипя длинной кожаной юбкой, присела за столик. Любезно улыбаясь, подала медицинскую карту.

– Я скоро приду, – молвил врач и, не обращая внимания на протянутую руку с карточкой, и вышел, ничего не объясняя.

– А?! – сказала дамочка.

Через три минуты, Андрей Васильевич без стука ворвался в кабинет с табличкой «Главный врач Репнин А. И.» и без приглашения опустился на гостевой стул.

Главврач, толстый седой мужчина в очках, повел удивленно бровью. Конечно, врач врачу «свой» человек, но без стука входить к Аниките Ивановичу могли только жена и дочка, и все в поликлинике об этом прекрасно знали.

Бутербродов глядел на начальника, не видя, точнее, смотрел сквозь него.