— Ты замужем? — перекрикиваю топот копыт.

— Да, конечно — не оборачиваясь кричит в ответ.

— Давно?

— А, ты как думаешь?

— Не знаю.

— А зачем, спрашиваешь? — она несется, на своей, белой кобыле. Пыль клубится, серым шлейфом.

— Просто, так.

— Ни когда не говори, слово «просто». Это ставит тебя в глупое положение — темп скачки замедляется.

— Ни когда не говори, «ни когда» — парирую я — это ставит тебя, еще в более глупое положение.

— Еще, что посоветуешь?

— Хочешь пить бесплатное молоко, купи корову. Хочешь на, халяву спать с женщиной, женись — выдаю я не думая.

— Я, очень дорогая коровка. Кстати, а какой у тебя доход? — мило бросает острый взгляд.

— А, зачем ты замуж выходила? Предполагаю из-за денег.

— Нет. Деньги, у меня были. Любовь понадобилась. Ха-а-а. — носик морщится задорно. Поворачивается ко мне всем телом. Белокурые волосы развеваются по ветру шелковыми нитками. Неожиданно глаза, превратились из васильков в холодные льдинки.

В её зрачках, мелькнула молния. Она, хлестнула меня больно и неожиданно. За этот миг, я увидел, что творится у нее под платиновой чёлкой. Телепатия, это не то, что я представлял себе раньше. Тут было большее. Я, прочёл не только её мысли. За вспышку. За секунду, за миг… Я, почувствовал…

«Весна, весна… сезонное обострение шизофрении. Хотя вряд ли это зависит от времени года. Это вообще ни от чего не зависит! По крайней мере, я не замечаю, когда начинаю проваливаться в депрессию. Просто живу. Живу и внезапно понимаю, что снова в темноте. Снова одна. Вот уже второй день, никому не нужна. Раньше была в одиночестве среди людей, а теперь люди кончились. Даже в сети, нет знакомых лиц. Вот разве только, этот русский. А приближаться нельзя. Потому что сейчас не время для близких знакомств.

Я, конечно, могу себя развлечь, разговором не о чем, или издевательствами над ним. А вдруг он, нормальный человек? И я, отпугну его. Карабасофф, какое дурацкое имя. Зачем я тебя встретила сейчас, а не на пол года раньше, когда была весела и полна энергии? Когда была свободна. А теперь нет смысла, пытаться всё удержать. Сейчас не время для знакомств. Не время новых людей. Сейчас время, когда знакомые пугаются, друзья отворачиваются. Время, надвигающегося одиночества. Сначала одна среди людей, а потом наступает — Фактическое Одиночество. Я не знаю, когда прервется этот порочный круг: одиночество, подъем — почти счастье, спад — одиночество. Я буду, несчастна ближайшие полгода, я уверена. А может и дольше. Всю жизнь. Мне не нужен отец, я не востребована Алексом. Скоро перестану быть нужной (если сейчас нужна) Карабасову.

Вчера читала поздравления. День рождение — такой глупый праздник. Столько хороших людей и теплых слов. Меня любят, но на самом деле ненавидят. Напыщенные, богатые ничтожества. От их слов я просто впадаю в ступор… они так меня обижают и ненавидят. Презираю, вас люди! Не потому что плохие… Потому что ненавижу себя. Они талантливы. Они молоды и современны. У них впереди прекрасная жизнь. А я… В молодом теле — душа старухи. Бабка, так меня звал отец. Другие, одногруппники в колледже, например, тоже … хоть и другими словами, но смысл от этого не меняется. Они обижают меня. Потому, что правда. Все они замечательные люди. Они делают это не со зла, не хотят обидеть. Просто, они не думают о моих чувствах. Я чужая им. При чём всегда буду чужой. Они не хотят меня… не хотят приблизиться. Я остаюсь просто дурочкой. Я ничем не увлекаюсь, ничего не умею, я бесталанна. Алекс поставил меня во главе службы безопасности. Но это все, рекламная вывеска. У меня нет сил, ни на что. У меня есть куча денег. Но я не знаю, что с ними делать. Я плохо одеваюсь. У меня плохо крашеная голова. У меня нет сил, отвечать на „шутки“ Алекса. Хотя я его, наверное, люблю. Кто бы мне сказал, что такое — любовь? Может быть, этот русский? А, что, попробуем спросить обезьяну, что такое — любовь?

Я пришла к тому с чего начинала. НЕНАВИЖУ СЕБЯ. Не за что любить. Ненавижу… Ненавижу. Меня съедает эта ненависть, сковывает. Страшно глядеть в зеркало. Оттуда на меня глядит хорошенькая девушка, с дерзким взглядом. Но в нутрии пустота. Она больна. Я больна. Люди тянутся к моей красоте и молодости но… а вдруг моя болезнь заразна!

Я ничего не могу дать людям. Ничего не хочу брать. Ничего не хочу. Ужасное безразличие. Вот погибну, здесь в Ультре… и не огорчусь. Просто умру. С таким же тупым безразличием.

Сейчас даже ДЕНЬГИ не улучшат мое состояние. Их стало много, ну и что? Алекс, генератор всяческих афер. Ему все равно, что я загибаюсь в депрессии. Он не хочет обращать на меня внимание. Если я умру, даже не заплачет. Он почти добился, того чего хотел. Алекс, беспокоится, только ЗА СЕБЯ. Вот и все… любимое семейство. Муженёк, просто считает меня, ненормальной и идиоткой (я не скажу, что он не прав). Папочка… хорошо, что он не живет больше с нами. Приехал на пару часов, раз в неделю, привез сувениров и фотографий, в количестве хоть-задом-жри. И я люблю его, почему-то. На расстоянии. Хотелось бы и мужа так любить. Но жить в этом огромном доме одной, управлять такой большой фирмой? Я не хочу этого, по крайней мере сейчас. А других вариантов нет. Приходится мучиться.

Сейчас моя жизнь постоянное мученье. Мучительное пробуждение. Туалет, завтрак, отвратительная библиотека… скучное сидение в ванной… почему-то в ванной, мне немного лучше. Мучительный сон. Засыпаешь с мыслью „Опять вставать“. И все по новой… Ванная, единственное место, где мне лучше. Любимое место в этом уродливом Нью-Йорке. Там я успокаиваюсь… отдыхаю. Просто лежу без мыслей. Зависаю. Тупой ступор. Пока Алекс, ночью не начнет орать, что я лежу слишком долго.

Сегодня мне было особенно плохо. В исступлении била кулаками в стенку. Со всей дури. А её у меня много. Слабой левой руке, досталось меньше. А вот правая, не потерпела такого обращения. Обиделась, опухла и начала болеть. Боль помогает. Боль отрезвляет. Боль отвлекает. Какое приятное чувство. И кровь такая красивая. Наверное, это единственное, что во мне красиво. Кровь. Алая. Яркая. Красивые капли. Капли крови и слёз, в реале. Здесь слез, почему-то нет.