Если первое время на дорогах возле Монто еще кое-где встречались конные стражники, то через пару часов дорога стала свободной, если, конечно, не считать крестьянских телег и одиноких путников. Несколько раз мимо нас проезжали богатые кареты, дважды прошли торговые обозы – понятно, направляются на пристань в поселке.

Тишина, пение птиц, теплый ветер... С моей души словно уходило напряжение, и можно было просто радоваться жизни, ни думая ни о чем. Такое впечатление, что тюрьма, каторга и побег были с кем-то другим, но не со мной. Если бы не маска на лице, придающая мне весьма почтенный возраст, то я бы могла считать себя счастливым человеком.

– Я думала, стражи на дороге будет больше... – обернулась я к Крису, когда мы шли следом за фургоном. К этому времени он уже вытащил из сапога камешек и потому больше не прихрамывал.

– В Монто ведет множество дорог и тропинок... – Крис пожал плечами. – Полностью все эти стежки-дорожки никак не перекроешь, но, тем не менее, мы еле ушли. Стража тут ушлая, свое дело знает неплохо. К тому же нас тут явно описали как бандитов с большой дороги, душегубов и жутких злодеев, вот стражники и пытались сделать все, чтоб обезопасить здешних обитателей.

– Кстати, если не секрет, то о каком высокопоставленном человеке шла речь?.. – поинтересовалась я. – Ну, о том, кто может помочь актерам с выступлениями в столице?

– Это один из моих родственников, очень хороший человек. Иногда мне кажется, что я привязан к нему куда больше, чем к отцу... – надо же, в голосе Криса послышалась горечь. – А еще он единственный из всей родни, что мне еще верит. Конечно, в моем невеселом положении ручаться ни за что нельзя, но я все же надеюсь, что дядюшка мне не откажет... Тьфу ты, проговорился!

Понятно: в том письме, что артисты отнесут родственнику Криса, будет не только просьба о помощи актерам, но и какое-то личное послание родственнику. Выходит, письмо он написал дяде. Хм, еще раз отмечаю мой спутник – человек предусмотрительный. Разумеется, сам Крис сейчас никак не может объявиться у дяди – вполне может оказаться так, что зная о привязанности племянника к дяде, беглого родственника на пороге уже поджидает стража. Интересно бы узнать, о ком именно идет речь...

– Вообще-то мы все время говорим только обо мне... – кажется, мой спутник решил сменить тему. – Надо же, какие интересные подробности о твоей жизни мне стали известны! Разумеется, в жизни бывает всякое, но что-то мне плохо верится в то, что от тебя жених мог отказаться просто так, в силу каких-то там обязательств.

– Давай не будем об этом, ладно? Сейчас вокруг так тихо и спокойно, что не хочется вспоминать ни о чем плохом, тем более о столь неприятном периоде в моей жизни...

Последующие дни были для нас, можно сказать, отдыхом, если, конечно, не обращать особого внимания на господ артистов, которые оказались неплохими людьми, пусть и, как говорится, не без тараканов в голове.

Ранее я никогда не сталкивалась с этой публикой, и их образ жизни оказался мне совершенно непривычен. Эти творческие люди особо никуда не спешили, жили своими интересами, ко многому относились легко и непринужденно, а частенько и вовсе не принимая в расчет бытовых сложностей. Не знаю, как сказать правильно, но в их отношении как к себе, так и к жизни, присутствовал какой-то ветер свободы, который словно оставлял в стороне все беды и неприятности. С этими людьми было легко и просто, и, как это ни странно, за эти дни я словно отдыхала душой.

Правда, вначале меня несколько удивляло то, что среди артистов нет ни одной женщины, но, как выяснилось чуть позже, еще совсем недавно в труппе было сразу аж две особы, только вот вспоминать о них мужчины не желали – дескать, они предали не только нас, но и саму профессию, что недопустимо! Оказывается, на обеих красоток положили глаз какие-то богачи, высыпали перед каждой горстку золота, и обрадованные девицы враз оставили нелегкую актерскую жизнь. Что ж, каждый устраивается в жизни как может.

Еще каждый из актеров счел своим долгом приударить за мной, а получив отказ, никто не огорчился – мол, ничего особенного, дело обычное, на наш век поклонниц хватит!.. Веселые, разговорчивые, шумные, или же наоборот – замкнувшиеся в себе, они могли измениться в мгновение ока, если на репетициях или разучивании новой роли им что-либо не нравилось – в таких случаях дело доходило едва ли не до драк. Мы с Крисом не вмешивались, смотрели на это дело со стороны, потому как понимали: как бы актеры не ссорились между собой, что бы ни высказывали друг другу в порыве гнева, но это был их мир, и вмешательства посторонних в него они не потерпят. Совсем как в поговорке: свои собаки грызутся – чужая не приставай.

Несколько раз, заезжая в селения на пути, артисты давали представления для тамошних обитателей, правда, наученные горьким опытом, пьески ставились простенькие, но зрители, как правило, были в восторге. В свою очередь крестьяне, не желающие тратить свои с трудом заработанные деньги на какие-то там развлечения, тащили актерам вместо оплаты хлеб, молоко, копченое мясо, так что голодными мы не сидели.

Стражники попадались нам только в селениях, но там, кажется, никому не было дела до беглых каторжников. Скорей всего, в столь дальних местах никто и знать не знал о каких-то там беглецах – слишком далеко от Монто и его окрестностей. Ну, раз такое дело, то мы в Крисом наконец-то искупались в речке, смывая весь наложенный грим, а заодно и всю ту тюремную и рудничную грязь, что успела нарасти на наших телах.