Что ж, главное сделано, теперь можно и поговорить. Хорошо зная эту девицу, я прекрасно осознавала – по доброте душевной она ничего говорить не станет, неплохо бы ее хорошенько припугнуть. Для начала я без церемоний вылила на нашу пленницу полный кувшин холодной воды, который стоял в комнате. Излишне говорить, что девица враз пришла в себя, и, глядя на нас, что-то замычала сквозь кляп.

– Друг мой... – повернулась я к Крису. – Табурет у окна вот-вот развалится, так что отломи одну из ножек этого столярного недоразумения, и принеси сюда. Только, будь любезен, веди себя потише, все же посторонние шумы ночной порой – это так нетактично по отношению к другим людям, которые заслуживают отдых после долгого дня забот и трудов праведных.

Пока Крис возился с табуретом, я молча смотрела на девицу, и видела, что ее постепенно пробирает страх. Ничего, дорогая, сейчас тебя заберет до печенок.

– Вот... – Крис держал в руках отломанную ножку табурета. Правда, аккуратно разломать табурет у него не получилось, и поэтому сбоку, на хорошо выструганном дереве, жутковато торчала длинная и острая щепка, при одном взгляде на которую становилось не по себе. Замечательно, это именно то, что надо!

– Значит, так... – повернулась я к девице. – Сейчас мы выдернем у тебя кляп изо рта, и если ты вздумаешь орать, повышать голос, или же, не приведи тебя Боги!, лгать мне, то этой самой ножкой от табурета мы сразу же проломим тебе голову, причем второго предупреждения не последует. Нам терять нечего, а к тебе, как сама понимаешь, теплых чувств я не испытываю, и потому буду просто счастлива увидеть, как этот большой кусок дерева торчит у тебя из головы. Возможно, со стороны это будет выглядеть несколько неэстетично, но зато я получу огромное моральное удовлетворение. Надеюсь, ты меня поняла, потому как в противном случае наш разговор через мгновение будет окончен раз и навсегда.

Естественно, что приводить свою угрозу в действие я не собиралась, и Крис это понимал, только вот моей бывшей служанке знать об этом не стоило. Женщина часто закивала головой, и я, вздохнув, вытащила кляп, попутно отметив, что лоб у нашей пленницы покрыт потом. Прекрасно, она уже начинает постигать одну невеселую истину – вся эта история для нее может окончиться очень большими неприятностями.

– Здравствуйте, госпожа... – слабым голосом пискнула девица, попутно выплевывая изо рта нитки и грязь.

– Для чего ты искала нас?.. – в другое время девица получила бы у меня хорошую трепку, но сейчас мне не хотелось понапрасну терять время.

– Я?.. – весьма натурально удивилась нахалка, вытаращив на меня честные глаза.

– А что, ты видишь рядом с собой кого-то еще?

– Госпожа, в этом городе у меня живут родственники, я задержалась у них, и теперь возвращаюсь на постоялый двор, где остановилась...

– Биба, раньше у тебя вранье куда лучше получалось... – вздохнула я. – Достоверней и с большей долей правдоподобия. Ладно, не желаешь быть с нами откровенной – уговаривать не стану, тем более что о последствиях я тебя уже предупредила. Друг мой, снова затолкайте кляп в рот этой лгунье, и давайте быстрей заканчивать с этой болтовней...

– Не надо!.. – теперь у девицы пот стал стекать со лба крупными каплями. – Я все скажу!

– Ладно, дадим тебе последний шанс. Где ты меня увидела?

– На ярмарке... – после короткой паузы вздохнула девица. – Я вначале даже своим глазам не поверила...

– А что ты на ярмарке делала?

– Так я теперь в том поселке живу... – в голосе Бибы была слышна досада. – У мужа там лавочка имеется...

– Врешь. Чтоб такая любительница города, как ты, да подалась жить в деревню... Помнится, когда тебя посылали на час-другой по делам за пределы Тароны, то ты даже туда выезжала неохотно, верно? Что-то я крепко сомневаюсь в том, будто ты копила деньги лишь для того, чтоб открыть лавочку в захолустье.

– Не вру!.. – а вот теперь Биба не лжет – эти слова были искренни. – Думаете, мне после Тароны придется по нраву жить в придорожном поселке? Век бы его не видела, да только деться некуда!

– А как же служба в семье ди Роминели?.. – поинтересовалась я. – Почему ты оттуда ушла?

– Меня выгнали... – чуть ли не всхлипнула Биба. – Причем из-за вас, госпожа...

Оказывается, после того, как в доме пропали документы, мой бывший свекор едва ли не перевернул весь дом, разыскивая пропажу. Вначале все были уверены, что это Лудо Уорт спрятал бумаги в неком тайнике, о котором неизвестно никому из домашних, и потому хозяин заставлял слуг искать документы везде, где только можно. Излишне говорить о том, что весь дом был едва ли не перевернут сверху донизу, только все было безрезультатно. Через какое-то время, когда пропажа так и не отыскалась, господин ди Роминели предположил: его невестка должна знать, куда Лудо Уорт мог спрятать эти бумаги. Если даже окажется так, что его бывшая родственница не имеет представления, где находится потерянное добро, то она может хотя бы предположить, где оно может быть укрыто.

Сама Биба знать не знает, о каких таких бумагах идет речь, только по вечно недовольному и злому лицу господина ди Роминели было понятно, что пропавшие документы имеют немалую цену, а иначе Лудо Мадор не стал бы так долго кричать и ругаться, требуя отыскать эти самые бумаги. Кстати, уважаемый господин ди Роминели назначил большую награду тому, кто вернет пропажу, но до сегодняшнего дня за золотом так никто и не пришел, а достопочтенный хозяин дома все больше и больше выходит из себя.

Под горячую руку Лудо Мадора попали многие из слуг, в том числе и Биба. Когда выяснилось, что о каких-то там бумажках служанка слышит в первый раз, и что хозяйка (то есть я) не доверяла своей служанке ни на грош (вообще-то об этом все прекрасно знали и раньше, причем, надо сказать, для моего недоверия были все основания) – с того момента Бибе указали на дверь. Как ей было сказано – за глупость и тугодумие: мол, хорошей служанке хозяйка вверяет многое, если не все, а раз ты не смогла справиться с таким простым занятием, то пошла вон! Мы всегда сумеем отыскать более головастых слуг, а ты на прощание запомни, что отныне в этом городе тебе делать нечего, если только узнаю, что ты появилась в Тароне хотя бы проездом – в тюрьме сгною!..

К подобным угрозам всесильного господина ди Роминели следовало отнестись со всей серьезностью, и потому Биба была вынуждена уехать в провинцию из столь любимой ею Тароны. С той поры моя бывшая служанка живет в доме родственников мужа, который находится в этом поселке, и едва ли не каждый день проливает слезы над своей горькой судьбой. Тот придорожный поселок она ненавидит, заниматься крестьянским трудом ей поперек горла, неотесанные родственники мужа раздражают одним только своим видом, да и они в ответ тоже не выносят городскую зазнайку. Если судить по словам самой девицы, у нее сейчас одно желание – убраться из того поселка как можно скорей, и никогда туда не возвращаться!