– Ты говорил мне быть посмелее, - чуть улыбнулась Анна.

– Дело не в твоей смелости. Ты просто не видишь во мне мужчину, - понимающе хмыкнул демон.
– Ты не оцениваешь меня с женской точки зрения.

– Это плохо?

– Это наивно. И однажды ты за свою наивность поплатилась, - мягко упрекнул ее Хасин, напомнив о случившемся несколько недель назад.

– Ты противоречишь сам себе, - чуть задумчиво произнесла Анна, заставив его признать правоту своим смешком и кивком.
– И я действительно не вижу в тебе мужчину.

– Почему?
– с искренним любопытством спросил Хасин.

Опасная беседа в свете того, что его чувства и эмоции должны были остаться для Анны тайной за семью печатями. Но именно его натура - мужская - требовала ответа на этот вопрос. Принцесса ведь действительно не видела в нем мужчину: она не стеснялась его, не сдерживалась в его присутствии от какой-то смелости или непристойности. И пусть эти непристойности были мелкими - типа прикосновений, объятия и появления перед ним в полуобнаженном виде - они были. Анна в упор не видела в нем того, кого стоило бы стесняться и тушеваться, с кем нужно быть сдержанной и благопристойно вести себя. Нет, он нисколько не желал, чтобы было иначе. Просто было интересно понять, чем руководствуется девушка. Неужели действительно видит в нем всего лишь друга и защитника? Не воспринимает его иначе?

– Ты со мной с детства. Ты читал мне сказки на ночь, ты объяснял мне вещи, которые не спрашивают у мужчин. Ты отвечал на мои вопросы без оглядки на мой пол и возраст - за редким исключением. Ты не видел во мне девушку и ребенка. Я была для тебя чем-то гораздо большим. Ты стал для меня тем же.

Анна говорила почти не задумываясь, честно и откровенно - то, что думала. И это в ней безусловно нравилось демону - полное отсутствие недоверия и жеманности. Целиком и полностью, безоговорочно принцесса верила ему - во всем. И это грело его холодное сердце и ледяную душу.

– У меня есть для тебя сюрприз, - сменил тему Хасин, удовлетворившись ответом на свой вопрос.

– Какой?
– искра заинтересованности и любопытства все-таки мелькнуло в грустных голубых глазах.

Вместо ответа Хасин улыбнулся и кивнул куда-то ей за спину. Анна обернулась и улыбка - нежная и трогательная - невольно расплылась на ее губах.

– Леди Мирай, - выдохнула девушка и, торопливо подхватив юбки, кинулась в сторону дома, где на крыльце стояла ее воспитательница, распахнув руки в объятьях.

Беловолосый демон проводил ожившую девушку довольным взглядом, коротко кивнул пожилой леди и оставил их вдвоем в саду, куда приказал подать для них поздний завтрак.

Анна и не подозревала, как сильно скучала по своей неизменной воспитательнице. Как ей не хватало ее ворчания и наставления на каждом шагу. Как она скучала по ее ласковым и нежным рукам, которые всегда трепетно и любяще обнимали ее по поводу и без, просто даря тепло и ободрение. Леди Мирай стала для Анны матерью, которой никогда не была Рабия. Именно она успокаивала ее по ночам, если не спалось. Она укладывала ее по вечерам в кроватку. Она купала ее вместе с горничной. Она играла с ней во всевозможные игры. Она отвечала на ее вопросы - по тысяче в день! Она рассказывала ей о людях и мире. Она научила ее половине того, что знала Анна - второй научил Хасин.

И сейчас, прижимаясь к груди леди Мирай, чувствуя ее поглаживания по спине, Анна плакала - то ли от радости, то ли от грусти. Пожилая дама тоже не могла удержаться от слез, прижимая к себе своего ангелочка, успокаивающе прикасаясь к ней. Она скучала все это время, не думая, что ей еще удастся увидеться с принцессой. Но беловолосый демон прислал за ней, и волна облегчения и благодарности накрыла женщину.

Вдвоем они устроились на одеяле, что принес для них Фарх и кухарка Хасина, вместе с чаем и легкими закусками для завтрака. Сначала уютное молчание не нарушало ничего, а после Анна все же спросила:

– Что случилось в тот вечер?

Спрашивать у Хасина не хотела, потому что он вряд ли бы рассказал ей все. А леди Мирай не станет скрывать от нее - если она хорошо попросит. И умоляющий взгляд и слова о том, что ей нужно все понять и знать, убедили пожилую леди. Общий смысл был ей знаком, но детали ужаснули. Расправа Хасина, открывшаяся правда о сестре - эти вещи приводили в ужас. Анна слушала и не верила своим ушам. Снова стало больно, снова нахлынули ощущения того вечера, те эмоции и страхи. Но тут на плечи легки руки демона, и девушка, прижавшись к нему, мигом успокоилась.

Хасин привел себя в порядок, чтобы не смущать своим видом благопристойную леди Мирай, но ту сейчас гораздо больше волновали отнюдь не приличия. Глядя на Анну в руках Хасина, она чувствовала столько же боли, сколько и это невинное дитя. Она видела, как плохо ее девочке, и это не могло не действовать на любящего человека.

В воздухе повисло неуютное напряженное молчание, принцесса снова пряталась в руках своего демона от всего мира, скрывая личико в изгибе его шеи и обнимая его за талию. Хасин что-то шепнул ей на ушко, и Анна усилено закивала. С легкостью Бастард поднялся на ноги, держа ее в руках, чуть кивнул понимающе прикрывшей глаза леди Мирай и направился в дом, где снова спрятал свою Амани от всего мира - его разочарований, боли и тревог.