Как бы там ни было, он очень бойкий. Ему, конечно же, тебя не хватает. Но нам повезло, что он еще слишком маленький для того, чтобы помнить тебя и чтобы правильно понимать то, что произошло. Так ему будет легче. Мы, конечно же, покажем ему твои фотографии, когда он подрастет. И расскажем ему все про тебя. Хотя тебя уже и нет на этом свете, ты не будешь забыта. Ты оставила мне самый драгоценный из всех возможных даров. Моего первого внука.

Воскресенье, 3 апреля 2016 года

Я вижу эту публикацию, уже находясь дома. Обычно в ночь с воскресенья на понедельник я остаюсь ночевать у Ли, но, когда мы ушли от Анджелы после обеда, я как бы «отпросилась» у него: сказала, что сегодня поеду домой, чтобы увидеться с папой и лечь спать пораньше.

И вот теперь у меня нет уже никаких шансов заснуть. С экрана компьютера на меня смотрит мой сын. У него прекраснейшие огромные карие глаза и маленькие ямочки. Анджела права — он и в самом деле похож на Ли. Так сильно похож, что я не могу найти в нем вообще никаких своих черт. Я даже задаюсь на пару секунд вопросом, а мой ли это ребенок, хотя в глубине души я знаю, что мой. Это как-то странно: я рожаю этого младенца, но он остается для меня абсолютно незнакомым.

Протянув руку, я касаюсь пальцами экрана. Мне на мгновение кажется, что я вижу, как его улыбка становится шире и как он что-то лепечет мне в ответ. Интересно, можно ли распечатать эту фотографию? Думаю, что нет, но стоит попробовать. Я сохраняю ее в своей папке «Изображения», но, когда открываю эту папку, в ней ничего нет. Получается, у меня даже не может быть его фотографии. Всего лишь одной фотографии, которую я, его мама, могла бы у себя хранить. Жаль, что у меня нет какого-нибудь 3D-принтера. Может, он сработал бы и я смогла бы напечатать Гаррисона в объемном виде. Он появился бы на полу передо мной, стал бы смеяться и ползать и пах бы тем, чем пахнут младенцы, — думаю, смесью какашек, отрыжки и молока.

А если без фантазий, то мне просто придется как-то коротать свое время. Потому что мне предстоит увидеть его в реальной жизни. Через несколько месяцев он уже будет расти внутри меня. И я буду чувствовать, что он толкается у меня в животе, — как это чувствуют все другие мамы. И я рожу его, и буду держать его на руках, и кормить его грудью, и делать все прочее — как это делают все новоиспеченные мамы.

Единственная разница между ними и мной будет состоять в том, что я очень скоро с ним расстанусь.

И что самое грустное для меня — он не будет помнить то короткое время, которое мы с ним проведем вместе. Когда умерла моя мама, у меня по крайней мере остались воспоминания о приятных событиях, связанных с нею. Событиях, происходивших целых пятнадцать лет. У него же не останется ничего. Впрочем, как написала Анджела, так ему будет легче. Надеюсь, что это правда. Хотя надеяться на такое — это ужасно. Подумать только — надеяться на то, что твоему сыну будет легче мириться с тем, что ты мертва, потому что он абсолютно ничего про тебя не помнит!

— Я люблю тебя, — шепчу я ему.

И чувствую в этот момент, что в самом деле люблю. А еще я чувствую, что мне нужно держаться за Ли, что бы со мной ни происходило, потому что без Ли не будет Гаррисона. И я сомневаюсь, что я смогла бы это вынести. Нет, точно не смогла бы.

Я больше не буду читать эти публикации и комментарии к ним. На этот раз я решила это твердо. Я не буду заходить в «Фейсбук». Я не позволю этим публикациям влиять на мое поведение.

Я снова улыбаюсь «Г».

— Спокойной ночи, спокойной ночи, — говорю я. — Я не буду смотреть на тебя какое-то время, но это не означает, что я не буду о тебе думать.

Я целую экран, закрыв глаза и мысленно представляя себе, как я когда-то поцелую его на самом деле.

На следующее утро, когда я жду поезда, звонит мой телефон. Я достаю его из кармана и с удивлением вижу на дисплее имя Сейди. Я раздумываю, отвечать мне на ее звонок или нет, но в конце концов отвечаю.

— Привет, — говорю я. — Не рановато для тебя?

— Я встала утром так рано, чтобы сказать тебе, какая я балбеска.

— Что ты имеешь в виду?

— А наш с тобой последний разговор, когда мы ходили в «Прет». Я вела себя как какая-то дура.

Несколько секунд я молчу. Честно говоря, я ошеломлена. Я ведь думала, что уже потеряла ее. Потеряла навсегда. Я никак не ожидала, что она даст мне еще один шанс.

— А мне нужно было понимать, насколько тебе тяжело, — говорю я, и мой голос слегка дрожит.

— Я просто не ожидала такого — только и всего. Я имею в виду, что в нынешние времена уже никто не женится, разве не так? Если бы ты сказала, что переезжаешь к нему жить, это не стало бы для меня большой неожиданностью. Если выбирать между малюсенькой спальней в доме ленточной застройки в Митолройде и роскошной квартирой в Лидсе, я знаю, что выбрала бы лично я.