Сегодня моя очередь готовить завтрак для себя и папы. Он очень часто готовил его для меня, и я с душевной болью осознаю, что начиная с завтрашнего дня меня уже не будет здесь и я не смогу оказывать ему эту небольшую услугу. Интересно, все дети такие гнусные или только я. Неужели я так сильно погрузилась после смерти мамы в свое горе, что никогда не замечала, как горюет он? Никогда не замечала, как сильно он переживает из-за меня? Это ведь очень простой завтрак — яичница, гренки и чашка чая. Если бы я была повнимательнее и посообразительнее, я бы приготовила что-нибудь особенное. Но мне это в голову не пришло. Вот такая я никудышная дочь.

Папа удивленно поднимает брови, открывая дверь и обнаруживая, что стол уже накрыт.

— У тебя все нормально? — спрашивает он.

— Да. Мне не спалось, и я подумала, что вполне могу встать и сделать что-нибудь полезное.

— Нервничаешь перед свадьбой? — спрашивает он.

— Думаю, что именно так.

Он подходит ко мне и обнимает меня. С большим трудом мне все-таки удается сохранить самообладание.

— Спасибо, — говорю я. — Мне это было необходимо.

— Знаешь, тебе не нужно ни о чем переживать. Анджела позаботилась буквально обо всем.

— Я знаю.

— Она была права. Все, что тебе нужно сделать, — так это прийти на свадьбу.

Я выдавливаю из себя легкую улыбку.

— Я приготовила тебе яичницу и гренки, — говорю я, подходя к рабочему кухонному столу.

Папа грустно смеется.

— Что? — спрашиваю я.

— Ну, раз уж приготовила, так приготовила, но вообще-то я приготовил для тебя кое-что особенное.

Ожидание меня очень утомляет. Если бы я решила проводить свадьбу утром, мне было бы легче. Мне пришлось бы просто встать с постели, собраться и поехать. У меня не было бы времени раздумывать о том, что я делаю.

Внутри меня — неприятная пустота. Еще слишком рано напяливать на себя платье. У меня еще пара часов до того, как придет женщина, которая займется моей прической и макияжем.

Моя комната уже не кажется мне такой милой и уютной, какой она мне когда-то казалась. Моя комната — это место, где раскрывается правда или же плетется паутина лжи — все зависит от того, как на это смотреть. В ней уже мало что осталось. Большинство своих вещей я перевезла в квартиру Ли — в том числе и упакованный чемодан, с которым я отправлюсь в путешествие на свой медовый месяц. В моей комнате — ощущение пустоты. Ощущение того, что отсюда уезжают. Ощущение того, что воспоминания уже блекнут… Мой телефон издает звуковой сигнал. Это пришло сообщение от Ли.

Я тебя люблю. Не могу дождаться, когда же ты станешь миссис Гриффитс. X

Два соперничающих чувства внутри меня сталкиваются с такой силой, что все мое тело содрогается. Мне необходимо вручить мое письмо адресату.

Я беру конверт, сбегаю вниз по лестнице и направляюсь к задней двери.

— Куда это ты? — спрашивает папа.

— Мне нужно подышать свежим воздухом.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да, хорошо. Я скоро вернусь.

Опасаясь, что папа сейчас предложит пойти вместе со мной, я быстренько выбегаю на улицу, лишая его возможности это сделать. Я не хочу оскорблять его отказом. Я направляюсь прямо к каналу. Туда, куда я ходила, когда умерла мама. Мне нравится, что вдоль него можно идти в любом направлении — и все равно придешь туда, откуда начал идти. Я достаю телефон и звоню Сейди. Я уже плачу, когда она отвечает на звонок.

— Привет, что случилось?

— Ты можешь сейчас со мной встретиться? — всхлипываю я.

— Ты еще дома?

— Нет. Возле канала.

— А что ты там делаешь?

Я пытаюсь ответить, но у меня не получается.

— Ну ладно, никуда не уходи оттуда, — говорит Сейди. — Я уже выхожу, понятно?

В ее голосе я замечаю признаки паники. Она, вероятно, думает, что я собираюсь сделать какую-нибудь глупость. Впрочем, наверное, и в самом деле собираюсь. Но только не такую глупость, о которой она подумала.

Она появляется через пять минут. Я вижу по ее выражению лица и прерывистому дыханию, что она всю дорогу бежала. Она обнимает меня, чувствуя, по-видимому, облегчение из-за того, что видит меня живой и невредимой.

Я снова начинаю плакать.

— Что случилось? — спрашивает она.

Все еще не в состоянии говорить, я лишь качаю головой.

— Ты ведь не хочешь этого делать, да?

Я пожимаю плечами.

— Это тяжело, — вот и все, что мне удается сказать.

— Что тяжело? Тебя что, кто-то вынуждает?

— У меня нет выбора.

— Нет, у тебя есть выбор. Ты можешь уйти отсюда прямо сейчас. Если хочешь, я пойду с тобой.

— Нет, ты не понимаешь.

— Если я не понимаю, то помоги мне понять.

Я смотрю на небо, впервые замечая, какой сегодня чудесный день. Очень даже подходящий день для того, чтобы выйти замуж.

— Мне необходимо это сделать. Это для меня — единственный выход.

— Ты все еще говоришь что-то непонятное.

— Если я не выйду за него замуж, кое-какие хорошие события не произойдут.