— Может и для этого, — ответил Зойсайт, отхлебывая чай. — А то меня сегодня как-то избаловали хорошим отношением.

— Кто? — если бы лорд только поднял глаза на сюзерена, то увидел бы, что тон последнего вовсе не соответствует выражению его глаз.

— Моя принцесса, подружки ее.

— Признали, значит?

— Вспомнили…

— Вспомнили? — заинтересовался Мамору.

— Какая разница! Ладно, пойду я пожалуй, — он встал и направился к двери, но вдруг остановился. — Ты не имел тогда права жертвовать собой, Хранитель!

Нет, обидно было не получить по морде от друга, видимо, уже бывшего. Обижало другое. Когда Зойсайт очухался там, на берегу, то что бы он ни говорил Ами про новую счастливую жизнь, он был собой. Тысячелетия сжались, превратившись в секунды предрассветного дурного сна. Он ощущал себя прежним: лордом Земли, женихом Амели, другом Эндимиона. Воспоминания о недолгой жизни студента-генетика казались наваждением, а воплощение в Лунном королевстве — реальностью. Он боялся, что так же произойдет и с Ами, поэтому всячески заставлял ее не думать о прошлом. Но девочки перенесли возвращение памяти стойко. Зой не был уверен насчет Венеры — знать все то, что знала она, видеть врагами бывших друзей и любимого и не впасть в депрессию — сложная задача. Возможно, у девушки были какие-то свои соображения. По крайней мере лично ему сейчас было чертовски больно осознавать себя ненужной ветошью.

«Ну, не вспомнил и хрен с тобою, твое Высочество! Видно мало мы в одной палатке спали, мало мерзли, мокли и проливали кровь за Отечество. А того упыря, что тебя предал, я и сам бы раскатал под асфальт. Только нет его больше! А есть твой друг и соратник, который даже сейчас, вдрызг обиженный и с сотрясением мозга (удар у вас всегда был дай Бог каждому) глотку за тебя перегрызет…» — примерно с такими мыслями Зойсайт потянулся к дверной ручке.

— Рыжий, погоди! — неожиданно тепло сказал Мамору, срываясь с места.

Зой обернулся и тут же оказался в медвежьих объятьях принца.

— У меня к тебе две просьбы, — если бы лорд не знал своего друга, то был бы готов поклясться, что глаза того неестественным образом блестят. — Во-первых, придумай для перевоплощения другие слова. «Паршивец, помоги!» кидает тень на мое королевское достоинство.

— А во-вторых? — всхлипнул Зойсайт – то, что у Третьего лорда слезы были довольно близко, знали все.

— Никогда, слышишь меня, НИКОГДА больше не смей умирать! — Мамору еще крепче сжал друга.

— Слушаюсь, мой принц! — радостно промямлил тот.

— Ты специально, да? — в голос Мамору вернулся скепсис.

— Должен же я как-то отомстить за побитую морду, — довольно хмыкнул Зой.

— Еще раз услышу «мой принц» — добью.

— Понял, — Зойсайт сделал несколько шагов назад, — ВАШЕ Высочество!

— Ну, гад, держись, — и студент физмата Мамору Чиба с фанатичностью маньяка помчался за будущим генетиком, опрокидывая мебель и круша все на своем пути.

В парк ребята пришли весело переругиваясь и уворачиваясь от взаимных тычков. Лицо рыжего лорда украшал отек, грозивший к вечеру стать синяком, но его улыбка до ушей давала надежду, что день прошел не зря.

— Девчонки, — махнул Зойсайт воительницам, — смотрите, кого я к вам привел. Представлять надо?

— Мамору? — непонимающе уставились на ребят Рей и Ами.

— Энди! — Минако радостно подбежала и бросилась на шею вновь пришедшему.

— Такседо Маск? — удивила всех Мако.

— Офигеть! — только и смог вымолвить изумленный Мамору.

Усаги была не так глупа, как многие считали. Просто девушка чаще доверяла своей интуиции, чем логике, а справедливость подобных решений оценивается, как правило, по прошествии времени. Мамору, ненавистный некогда Мамору. Только в последнее время в их отношениях наметился сдвиг. Мотоки как-то разболтал о своем друге больше, чем следовало. Мамору рано остался совсем один, вырос в детском доме и всего, что имеет, добился сам. Усаги была девушкой добросердечной, она тут же прониклась симпатией к юноше, а всю его ершистость вмиг списала на трудное детство. И как только она перестала грубить в ответ, парень поменял тактику общения. Они еще не были друзьями, но явно шли в верном направление.

Иное дело Такседо Маск — герой ее грез. Но герой неизвестный, практически сказочный, несмотря на их вполне реальные поцелуи.

А стараниями Зоя в памяти всплыло еще одно имя — Эндимион. Ее отважный рыцарь и любовь всей жизни. Он погиб, защищая Серенити от полчища демонов. Усаги помнила каждый миг, проведенный с принцем. Все их шутки и поцелуи, все письма.

И вот, пазл сошелся…

— Энди? — прошептала Усаги, глядя прямо в глаза Мамору.

— Одан… — заикнулся было тот, отстраняясь от Минако, но осекся.

— Ой, идиот, — одновременно с ним произнес друг, делая небезызвестный жест «рука-лицо».

Мамору словно заговоренный подошел к готовой разреветься девушке и опустился на колени. Он взял ее руки в свои ладони и принялся целовать.

— Серенити…

— Нет! — отвернулась Усаги, — я вовсе не та идеальная принцесса. Я — неуклюжая школьница, которая ничего не знает и не умеет! Я толстая! Я соня и все время опаздываю!

— А я — не улавливаю противоречий! — хмыкнул Зойсайт. — Ты всегда была такой!