– А кого из полудухов ты знаешь?

– Лифамов… Они такие полупрозрачные с голубоватой кожей и белыми волосами. Они умеют летать… А еще они управляют ветром… Есть еще… м-м-м… – пауза затягивалась, потому что Луна больше никого не могла назвать. Ох, и отругает ее Мариэль за невыученный урок. – А-а! Миэрита Ниэлис, правительница нашей страны.

– Ну раз ты назвала Верховную Жрицу богини Северины, надо назвать и Верховного жреца бога Ксенона… Как его зовут?

– Ах, да! Это полудух Элеран Хартс, – вспомнила Луна и, садясь, снова вдрогнула от точечного ожога в плече.

Склонив голову к плечу, она увидела круглую, обугленную по краю дырочку на своей новой зеленой тунике. Обернувшись к Хейвусу, который сидел наискосок от нее, Луна увидела, как он это делает. Зеркальцем ксалем ловил солнечные лучи, превращал их в светящихся бабочек, и они жалили девочку в спину. Украдкой, чтобы тетка не заметила, девочка погрозила ему кулаком.

Раздумывая об орудии мести, Луна повела глазами вокруг себя. В оконное стекло с басовитым гудением бился мохнатый шарообразный шмель.

– Гарус ахар! – тихо произнесла Луна, и полосатое насекомое, раздувшись, понеслось прямо на ксалема, угрожающе выставив свое острое и твердое, как шило, жало. Мальчик, азартно блестя темными глазами, выжидал, направив на шмеля свое бликующее круглое зеркальце. Взглянув в глаза Хейвуса, Луна вдруг ясно увидела, что случится через пару секунд: у летящего насекомого вспыхнут и моментально сгорят крылышки, и тот камнем упадет на пол… Луна вскочила, и дернула на себя створку окна:

– Умпато!

Вжих! – шмель, совершив крутой вираж, вылетел наружу.

– Вот, молодец, что окошко открыла, а то его жужжание уже действует на нервы, – неожиданно похвалила ее учительница.

– А можно я расскажу по войну богов? Про Великую битву Ксенона и Северины? – Хейвус вскочил и торопливо, пока жрица Мариэль снова не вызвала отвечать Луну, выкрикнул. – Это все из-за возлюбленной Ксенона, простой электианки Кары! Это из-за нее Ксенон стал наращивать плоть, а затем ослабел и стал терять свою магическую силу!

– Это еще наукой не доказано, – вдруг испугалась Мариэль. – Это только версии! Садись, Хейвус!

– А мои родители погибли в той войне, – печально сказала Луна. – Они были на стороне Северины…

– И мои тоже бились за Северину…

– И мои погибли…

– Я тоже потерял родителей в той войне.

– А я своих никогда не видела… – горестно сообщали о своих потерях адепты магической школы.

– Эта война была неизбежна. Все знают, что Ксенон вел алькоров по пути деградации! И поэтому мои родители тоже сражались за Северину, но они выжили… – тихо сказал крылатый мальчик из расы ксалемов.

– Юные алькоры! Это, конечно, очень печально… что ваши близкие не вернулись с той страшной битвы богов. Чтобы темные времена не повторялись, что вы должны делать?

– Совершенствовать себя!

– Не лениться!

– Не быть злыми и эгоистичными!

– Все верно! А моя задача, как Вершителя, состоит в том, чтобы помочь каждому из вас научиться слышать богиню творения Северину. И стремиться к созиданию, а не к разрушению. – подытожила Мариэль высказывания своих воспитанников.

В перерыве между спаренными уроками к Лунаэль подошел мальчик – ксалем. Пригладив свои блестящие черные волосы, волнами спадающие к нему на плечи, Хейвус спросил:

– А ты как узнала, что я собираюсь делать с твоим шмелем?

Луна пожала плечами.

– В принципе, об этом можно было догадаться. Но я почему-то это увидела.

– Ты телепат?

– Нет.

– Способности надо развивать. Так Вершительница Мариэль говорит. – Помолчав, Хейвус темной рукой дернул ее за пушистый платиново-белый завиток на виске. – Красивая масть! А почему ты их не отращиваешь?

Лунаэль мотнула головой:

– Мешают же. И жарко.

– А я свои волосы никогда не буду стричь. А когда вырастут вот досюда, – он показал ребром ладони чуть ниже плеч, – буду в косу заплетать. Больно было, когда я в тебя огненных бабочек метал?

– Немножко, – призналась Луна.

– А ты добрая! Шмеля пожалела… А я вот злой. Вершительница Мариэль говорит, что плохие черты надо искоренять в себе. Алькор должен постоянно самосовершенствоваться.

– А ты ей веришь? – удивилась Луна.