Эвелин Ибарра – обвиняемая убийца и экспериментальная тюремная испытуемая. ? ?Год назад она была обычной студенткой. Теперь она приговорена к месяцу в Передовом Центре, разработанный правительством для осуществления правосудия. ? ? Если она выживет, мир узнает, что она невиновна. ? ?Запертая с девятью известными и потенциально– психическими преступниками, Эвелин должна выбраться из тюрьмы и разобраться в своем прошлом, чтобы остаться в живых. Но система, которая точна, кажется, уничтожает наугад. ? ?Она не планирует заводить друзей. ? ?Она не планирует когда– либо влюбляться.
Сара Хариан
Грешники, которыми мы стали
Теория хаоса – 1
Перевод выполнен специально для группы The Best Library
https://vk.com/the_best_library
Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО! Уважайте чужой труд!
Переводчики: Lucifer и Annary (1 – 3 главы), с 4 главы и до конца El Myles
Редакторы: Мия Хейз и Annary, Алена Аркадьева
Русификация обложки: Анна Риодан
ОФОРМЛЕНИЕ ФАЙЛА: Annary и Мия Хейз
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления.
Аннотация
Эвелин Ибарра – обвиняемая убийца и экспериментальная тюремная испытуемая. Год назад она была обычной студенткой. Теперь она приговорена к месяцу в Передовом Центре, разработанный правительством для осуществления правосудия.
Если она выживет, мир узнает, что она невиновна.
Запертая с девятью известными и потенциально– психическими преступниками, Эвелин должна выбраться из тюрьмы и разобраться в своем прошлом, чтобы остаться в живых.
Но система, которая точна, кажется, уничтожает наугад.
Она не планирует заводить друзей.
Она не планирует когда– либо влюбляться.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
Книга содержит нецензурную лексику, сцены сексуального характера и момент с лгбт.
Только для лиц, достигших восемнадцатилетнего возраста!
Глава 1
За четыре минуты до моего приговора, мама сломалась.
Я думала, что все будет проще, ведь она так долго готовилась. Мое наказание было уже решено в то время, когда меня заключили в тюрьму, шесть месяцев назад, и я только урывками видела ее через грязные стекла окон. Но теперь она рыдает в свою костлявую руку, удерживая плотно Тодда за запястье. Достаточно изогнувшись, он вырывается и подбегает ко мне.
Я сажусь на корточки, равняясь с высотой Тодда. Он следит за моей толстовкой с капюшоном из полиэстера[1]. Протянув пухленькие пальчики, он застегивает ее на молнию.
Ему только пять. Я помню некоторые моменты из этого возраста, но не все: переезд из дома, мой первый поход на карнавал в честь сбора урожая. Интересно, вспомнит ли он меня.
– Обещай, что не забудешь меня, ок, крепыш?
Понимание озаряет его лицо.
– Куда ты уходишь, Эви?
– Просто сделаю несколько тестов. Они должны держать меня в это время.
Я запускаю пальцы в его темные, тонкие волосы.
– Можно мне пойти?
Уголок рта поднимается вверх.
– Нет, это как тайм– аут на месяц.
Его глаза расширяются.
– Они отнимут даже твое время для перекуса.
– Они собираются отнять твое время на перекус?
Я киваю.
– Но когда ты вернешься, мы сможем перекусить вместе.
– Все шоколадное мороженое в мире. – Я автоматически улыбаюсь. – Я люблю тебя.
Он наклоняется и оставляет липкий поцелуй на моей щеке.
– Я больше.
Я вдыхаю. Детский шампунь. На секунду я возвращаюсь домой вместе с мамой и Тоддом, еще до суда, до колледжа. Бежевые ковры и сожженные на солнце окна, карандашные наброски, заляпанные пальцы. Когда больше не могу с этим справиться, мучая себя еще больше – я встаю.
Комната отправки холодная и душная — темно– серые стены и мерцающие световые огни, она едва ли больше, чем моя камера.
Можно подумать, что они дали бы мне несколько часов побыть на солнце прежде, чем отправить меня прочь.
Но террористы не заслуживают красивые вещи.
Плохое освещение не помогает скрыть маску бледности мамы. Она выглядит намного старше, чем год назад: морщины на ее лице глубже, короткие черные волосы с проседью. Она кивает, и я совершаю самый смелый поступок, который делала в последнее время. Я делаю шаг вперед и обнимаю ее за миниатюрные плечи.
Ее дыхание задерживается. Она вздрагивает от рыданий, когда сжимает меня.