Шрифт:
Как истинный слуга
Песнь с острова сирых
Господь воцарися, да радуется земля,
да веселятся острови мнози.
Псалом Давида, 96:11
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Ты немеешь от страха, колеблешься, дрожишь,С опущенной головой, со связанными руками,И в твоем светильнике все меньше масла —Пламя гаснет.А Он возносится над землей и господствует над смертью!На ходу ты ловишь души – простые, незлобливые.Посреди гама и суеты ты не слышишь правдивых слов!Дабы за ними увидеть слезы, орошающие твою душу, —Добавляешь рану к ране.Чистый сердцем, Он выносит венцы!Облегчает труд и подносит – своими семенами —землю в дар Небу!Качая ливанские кедры, Он ведет тебя в вечный дом.Ты стенаешь во грехе от возобновленной боли!Ширишься ложными сетями,И потому даже незначительные делаСтановятся для тебя, косного, свинцовым бременем.В цепях и оковах, истекая слезами,Ты все еще обнимаешь скрытых глотателей тумана.Он одаряет тебя фимиамом, лечит Писанием,Принимая твои слезы, ибо души не подлежат подсчету.Ты, как ревностный страж, плавая по земному морю,Бьешь себя в усталую грудь. И спрашиваешь:Какая от этого польза, Неутомимый?!Ибо днем строишь, а ночью рушишь!Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Он знает, что малая закваска квасит все тесто,И смотрит, как ты, спускаясь под землю,Сгребаешь преходящие блага,В сеянии не поднимаешься,И в жатве не падаешь!Ты не знаешь, что ты хранитель брата.И все еще спрашиваешь себя, полный смутных мыслей:Что получаешь ты, когда даешь Ему взаймы?!И вот ты теряешься в волнах,Носимый сильными ветрами.Как это бывает со смертным человеком,С речными водами, что оттекают и притекают.Он открывает тебе путь и расчищает тропу,Чтобы душа твоя не ослабела.Он знает о страданиях братьев —Когда воздух накаляется, а уста немеют.И виноградная лоза сначала опоясана шипами.Как изрек громогласный старец:Корень из сухой земли, что прорастает пред Ним!2
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Как в песне Пророка:Когда горы заплясали словно агнцы,А дороги Сиона и склоны северныеПогрузились в слезы – земля вздохнулаИ предалась печали.О, корабли тарсийские!Как добрый Пастырь, собирающий свое стадо,Пока возносится и сияет;Как ты, бегущий ревностных хулителейИ ленивых учителей,Вкушающий от хлеба и пьющий от чаши,Не дающий поймать свою душу, играющийНа своей свирели!Так и достойный рыбак,Первый в апостольском собрании, вопрошающий:Господи! Сколько раз прощать брату моему,Согрешающему против меня? До семи ли раз?Молвит:Не говорю тебе: до семи, но до семижды семидесяти раз.И как дерево познается по плоду, а не по листу,Так и ты, поглощая земной воздух,Избегая того, что мелькнуло темной тенью,С сильным взглядом, свободный от любого зла,Вспоминаешь прошлое – не гася,А обнимая небесную звезду.Страдания о страданиях умножают твою печаль,Ты грустишь и плачешь.Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Ты пьешь родниковую чистую водуИ твоя песнь ширится, как пожар.Как пел сын ессеев:Ты напитал их хлебом слезным,И напоил их слезами в большой мере!3
Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьпо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.Ты все еще смеешься, чадо неискушенное?!А преходящий мир облачается в молодую листву.Ты скитаешься по пустыне мира,Выпуская стрелу за стрелой,И вдыхаешь воздух, проплывающие облака и густой туман!И горишь. Дабы, суще молодым, наглядеться на землю,Дабы, суще голодным, насытиться дел Его.Он, смиренный, идет за тобой, вкусив целый плод,Чтобы во время пути тебя не постигла смертельная участь.У тебя нет сил убежать.Стремясь к далеким небесам,Ты не боишься ни сильного ветра, ни ярой волны!Все старое в тебе молчит.Ты не получаешь и не пишешь писем.Ты не видишь свой грех! Ничего не видишь!Насытив сердце, плетешь блестящие венцы.И не знаешь, что в руке Отца – все земные детиИ все земные края!Ты – неверный, ненужный Слуга!Потому невидимый чужак строит земной дом —Голосом из земли, вздохом убогих,Словно пес, грызущий камень,А не руку, которая его толкнула;Чтобы ты не вошел в силу из-за таящейся опасности.Слышишь ли тихую песнь с острова сирых?!Которая, как и любовь, переливается из сердца в сердцеИ так становится бессмертной.Слышишь ли крик, что так долгоСкрывается в онемевших устах,Дабы ты не потерял надеждуИ не облекся в стыд, увидев Отца своего!И когда с опущенным лицом идешьПо небесной тропе,То чувствуешь, как тебя обнимает пламяИ язык дышит по твоей воле,Ибо ум не бродит туда-сюда.Тогда ты из глубины сердца, плача, стучишься в двериИ с голосом трубы встаешь,Воспрянув из радостного сна, в котором виделПобедные венцы и небесных обитателей.А ты дышишь внутри, и кровь не движется.Душа твоя укрепляется таинственным воздухом,И ты вспоминаешь тех, о ком поют Ангелы,Ибо убожество тебя угнетает.Он же, гонимый с рождения, отламывая тебеКусок хлеба – на небе, где вращаются звезды,Пробуждая тебя ото сна, говорит:В кою слезу входит плач незаходящийИ кой вздох волнует грудь твою,Когда ты поднимаешься к Отцу —Если нива чиста, где шипы, которые исчезаютВ пламени?!Какою мерою меришь, такою и тебе будут мерить,Чадо неискушенное! Семь легких трепетаний
А Авраам был ста лет,
когда родился у него Исаак, сын его.
Первая книга Моисея, 21: 51
Оставил ли ты свой мирДо первых петухов, провожаемый взглядом Сарры?!Познал ли свою Веру и голос Отца?!Где твой крылатый конь?!Взял ли за руку свое единственное дитя —Милого Исаака, дитя твоей старости?!Отправился ли в землю Мория?!Связал ли ты ему руки и ноги?!Сложил ли дрова, занес ли нож?!Вопросил ли он тебя,Пока твой ум плыл в законе Господа:Ответил ли ты ему – из глубоких вод,Из густых лесов, из тесного скита,Ибо нет пути, ибо путь повсюду:Сын мой, если ты готов служить —Устреми свое сердце!2
Ты вел с собой Исаака —Молча, с прикованным к земле взглядомВплоть до четвертого дня.Молча сложил дрова, связал сына, достал нож.И не спросил, не ослабляя души своей —Из преходящего, непонятного мира:Разве для этого Ты позволил мне стать отцом?!Ты хочешь взять его у меня?!Лучше бы Ты мне его не давал!Видано и слыхано ль такое?!И ты не сказал:Это мой плод, Отче, как же я могу рубить корни?!И не подумал, что все – в поясе, плащеИ голосе предвестника!Не заплакал —Ибо, как страшное пламя пожирает сухие ветви,Так и чистая душа чистую душу ведет в Землю Живых!3
Ударив своего осла, обняв Сарру,Попрощался с Елиезером, своим вечным слугой.Взял с собой двух отроков и милого Исаака,Единственного сына.Через мрак, бурю и невыносимый холодДошли до горы.Там связал ему руки и ноги, сложил дрова и взял нож.Был готов заколоть сына своего.И не окаменела рука моя!И не ослабела мышца моя!И не помутился разум мой!Не спросил:Зачем ты это делаешь, Отче?!И не сгорел в пламени горя, что умножилось трехкратно.Не сказал, что дни злы, а время обманчиво,Когда из скромной хижины отправился к другому миру!Ибо сторонился слухов, ложных и лукавых речей.Как и старец громогласный,Что на площади в Иерусалиме,Окруженный народом, не смог найти человекаИ слово свое обратил к земле и небесам.4
Я все еще на вершине горы.Без гнева и зависти!Я не бросаю камни, не пускаю стрелы в небо!И я не на узком пути, чтобы меня искушать иПреследовать, как помешанного.И Исаак, мой единственный сын, здесь —Со связанными руками и ногами.И дрова здесь. И нож!И человеческие тени все еще множатся на земле,Приносят тьму.(Хоть ты и лишен всякой надежды,Но ты видишь мое сердце,Ты знаешь мою молитву до того,Как я начинаю молиться).Но в сердце тихо, ибо это не зависит от них.Я готов ударить, Отче!Пока из травы – густой, волнующейся —Выныривают головки диких цветов, что растут до звезд,Я уже доплетаю венец, Отче мой!5
Чей это курган, Отец мой?!Что это за день!Разве я провел его во грехах. Отец мой?!Ибо земные жилища пустеютИ земные ворота закрываются.Я взял двух отроков и Исаака – моего любимца.Набрал дров для костра,Заострил нож, приготовил жертвенникИ пошел туда, куда Ты указал, Отец мой.Я стоял не шелохнувшись, был нем и боялся моргнуть.А по небу, словно стайки птиц,Проносились серые облака.Я взял в руки огонь и нож.А Исаак, единственный мой сын, незаходящее солнце,Сказал:Вот огонь и дрова, отец мой!А агнец? Где же агнец для всесожжения, отец мой?!Я вобрал силу этих слов!Пробился сквозь лесные зарослиК уединенному скиту и очнулся от смертного сна!6
Ты обо всем позаботился, Отец мой.
Конец ознакомительного фрагмента.