Репетиции проходили…. Господа, а Вы вообще представляете себе хотя бы примерно, как это бывает? Позвольте, я сделаю черновой набросок: Воскресенье. Зима. Утро. Человек. За ним футляр. Продолжать? Хорошо! Итак, лестница. Второй этаж. Курилка. Двери. «Здрассти!!!» Флейта пришла. Нда, пожалуй, хватит, а то Чехов какой-то начался.

И вообще, разве это главное? Главное то, что влюбчивость моя начала делать карьеру именно с этих репетиций. Там-то все и закрутилось в моей несчастной голове. Рассеянность стала чем-то сродни гениальности, а всепрощение почти достигло торжества соблюдения заповедей блаженства! Понимаете, у влюбчивых людей, на самом деле, проблема только одна: вспомнить! Вспомнить – в кого именно, за что и почему! Чего они наобещали, а чего еще не успели наобещать, чтобы не оконфузиться при очередном дословном повторе! И как вообще могло так произойти, что при свете перегоревшей лампочки они чего-то там вдруг нашли и решили, что совершенно точно влюбились «до рези в глазах» на всю оставшуюся, ведь счастье – оно, конечно, в том, что поиски, наконец, закончены!

Влюбчивость – это никакая не болезнь, не повод расстраиваться, не наказание и не хронический синдром. Это великий дар восхищаться всем, чем угодно, вести круглосуточный репортаж о птичках, одуванчиках, маленьких красивых машинках на асфальтовых тротуарах, заколочках, киноафишах, театральных анонсах, принтах по ткани, силуэтных линиях… и немножко о музыке. Время перестает существовать и сжиматься холодным рассудком срочного режима, географические пространства обогащаются впечатлениями и раскрашивают фотографиями буквенные километры, трудности и болезни приобретают милые юмористические черты, с блеском преклоняясь перед талантом Ильфа и Петрова.

Итак, заявляю, влюбчивость необходима! Ну, все-таки я – как-никак родная племянница замминистра по педиатрии! Если собрать все мои признания в любви, то можно издать роман «Марина, ты прекрасна, но я люблю Дашу». И нет никаких сомнений, что реклама с потрясающими психологическими решениями в стиле «книга, которая взорвала Интернет», «лучший роман земли», «книга эпохи», «молодежный бестселлер» – вся эта бесподобная дичь станет неотъемлемым шлейфом, собранным из полигамной палитры литературного цветника. Ну, а что Вы так удивляетесь, в конце концов, ни Пастернак, ни Набоков, ни, быть может, даже и Мандельштам, понятия не имели о том, что эти короткие наброски – эскизы, которые они писали ради удовольствия в дневниковом формате, будут почетно изданы с характеристикой «те самые эссе наших великих писателей»!

Одна из первых жертв нежного внимания с контрабасовым смычком за спиной определила мое истинное предназначение настолько метко, точно и до такой степени одаренно, что я даже зауважала это большое неуклюжее создание на несколько последующих минут. Перед репетицией он прошел мимо меня и, повернувшись спиной, сказал: «У тебя телефон надо отобрать!». И в тот самый миг я поняла, что стану писателем! Да, я, студентка консерватории, которая играла на флейте с утра до вечера и с вечера до утра, уже тогда знала, что литературе без меня не обойтись. Если б еще мне рассказали, что всего через три года я поступлю на журфак, а еще через три – сделаю сборник эссе в качестве дипломной работы, и оценят ее на «5+», я бы… Ну, впрочем, неважно!

И это, господа, самое примитивное преимущество из всей бездны плюсов, которым я обязана своей влюбчивости. Но «сейчас не об этом». Итак, если рассмотреть сквозь пелену времени плеяду «счастливцев», оказавшихся на моем горизонте, то по конкурсной шкале выделялся один, к которому придраться было категорически невозможно. По каким причинам мы не были знакомы, я не знаю, но как только он вышел на сцену и открыл рот, я сказала себе: «Марина, в эту сторону даже не смотри!». А дело вот в чем: певцы меня никогда не интересовали! Певца можно определить шагов за двести, потому что нет такой проблемы, которую не мог бы решить оперный певец! Чтобы немножко соприкоснуться с утонченным миром высокого оперного искусства, представьте себе военный американский самолет, который припарковался на Тверской в период где-то с 15.00 до 18.00, чтобы спокойно пообедать и отдохнуть перед ответственным взлетом. О да, есть чему позавидовать, ибо сигналить, скандалить, вызывать… воистину бесполезно!

И вдруг какая же беспощадная ирония судьбы: ни тебе вибраций до трещин в колоннах и люстр с отбитыми плафонами, ни старательного вспотевшего лица со вздутыми венами, ни противного поведения с острым карандашиком и едкими цитаточками, нет, ничего общего с привычными образами солидного артиста оперной сцены. Красавец, умница, словно персонаж пластинок «Deutsche Grammophon», пел так тонко, так изящно и таким ангельским тембром, что я была бы не я, если бы лучшие литературные обороты, на которые я способна, не достигли адресата, коим и являлся этот восхитительный тенор! Дальше все было, как обычно, а именно: мое нетерпение успешно испортило самые святые порывы женской души. Общение пришлось оборвать, ибо количество текстов, пересылаемых за сутки, превысило все мыслимые и немыслимые нормы.

Прошло года два. И надо ж было случиться тому, что этот наш незабываемый герой оказался в самом центре Австралии. Каким ветром его туда занесло, одному Богу известно, но вот что самое комичное: от скуки вздумалось ему открыть засаленный прошлогодний журнал, причем именно на той странице, где в конце статьи стояла моя фамилия. Скажете – совпадение? Вполне возможно, я не спорю, но, согласитесь, ничего безумнее придумать нельзя. Ну, потому-то я и выбрала путь писателя, а не журналиста. В общем, «анекдотец» вышел более чем эффектный, и буквально через несколько дней я была приглашена на свидание в превосходный тихий ресторанчик. Дальше все происходило так, будто бы моя жизнь вдруг неожиданно и очень удачно попала в руки первоклассного мастера по части монтажа. И, как Вы догадываетесь, через пару месяцев мы поженились.

Свадьба получилась дивная, венчание прошло великолепно, одним словом, мы были так счастливы, что не заметили, как прошло целых полгода. Единственное, что немножко омрачало радость совместной жизни – это непредвиденная поездка моего благоверного в Англию на пару недель как раз накануне Рождества. Но, пообещав вернуться в Сочельник, он, как истинный джентльмен, сдержал свое слово. Сойдя с самолета «Лондон – Москва», он выглядел настоящим денди. Умопомрачительные ботинки, сногсшибательные часы и греческая загадочность во взгляде!