Способный к действию субъект располагает совокупностью как внутренних, так и внешних ресурсов, которыми определяется его активность, которые он мобилизует в рамках своих деятельностей и которые опосредуют и придают форму его разнообразным отношениям к миру: к объектам деятельностей, к другим субъектам и к себе самому (Леонтьев, 1977; Рубинштейн, 1958). Эти деятельности являются орудийными и опосредованными в самом полном психологическом смысле терминов. Субъект составляет единое целое со своим орудием (становясь совокупностью внутренних и внешних компонентов), специфическими функциональными органами (Леонтьев, 1975; Kaptelinin, 1996; Rabardel, 1995).

Проходя через будничность, субъект, способный к действию, оказывается субъектом в становлении. Не только потому, что, как любое живое существо, он через годы проходит эволюцию онтогенеза, но также и потому, что это субъект своего собственного движения и своей собственной динамики развития. Способный к действию субъект является одновременно субъектом повседневных продуктивных деятельностей и субъектом конструктивных деятельностей, через которые он формирует свои системы ресурсов и ценностей, свои области, ситуации и условия для деятельности в будущем. В совокупности значимых и валидных для своей деятельности измерений он является субъектом в развитии, субъектом собственного развития. Это деятельный субъект в становлении, а его развитие осуществляется благодаря формам и направлениям его конструктивной деятельности, которые отражают как его собственную историю, так и историю его сообществ, коллективов или групп его социальной принадлежности в тройственном движении приспособления, обновления и наследования.

Акцент на способном к действию субъекте показывает наш выбор одновременно научного и операционального пути. В научном плане работы по познавательным аспектам деятельности настолько многочисленны и разнообразны, что требуется упорядочить анализ сложной связи между знанием и действием. Акцентирование на способном к действию субъекте помогает сбалансировать психологические знания о человеческой деятельности в естественной ситуации. Что касается операционального плана, разработка артефактов и устройств, ситуаций и систем труда, а также подготовка специалистов касаются прежде всего проблематики активности субъекта. Именно способный к действию субъект начинает преобразование мира, а созданные (или находящиеся в разработке) объекты представляют (или будут представлять) ресурсы, условия или даже ситуации для его деятельностей. Поэтому для эргономики и психологии особую значимость приобретают знания и модели, касающиеся способного к действию субъекта.

Вначале отметим, что субъективные инструменты не изолированны, а организованы в систему инструментов и ресурсов. В этой главе мы не будем развивать это положение, поскольку оно детально обсуждалось ранее (Rabardel, Bourmaud, 2003). Напомним некоторые базовые определения, касающиеся отношений между людьми и техническими устройствами (Рабардель, 1999; Rabardel, 1995; Folcher, Rabardel, 2004).

Можно различать два основных типа отношений между людьми, рассматриваемыми как субъекты, и техникой.

• В первом типе отношений техника находится в позиции объекта деятельности. Этот тип отношений является ведущим в задачах наблюдения и управления при работе человека с различными устройствами в системах производства, промышленных процессов и т. д. Это также преобладающее отношение в деятельностях по превентивному или корректирующему техническому обслуживанию, по устранению неисправностей и т. д.

• Второй тип отношений с техникой или техническими устройствами является инструментальным отношением, в котором устройство не находится в положении объекта деятельности, а является средством, ресурсом, который мобилизуется для продуктивной деятельности субъекта.

Однако во втором типе отношений то, что составляет для субъекта инструмент (называемый нами субъективным инструментом, чтобы отличать его от технического инструмента), не ограничивается рамками технического устройства. Проведенные в последние десятилетия исследования подтвердили двойственную природу инструментального целого, которое используется субъектом в качестве средства его деятельности. Предвестник инструментального подхода Л. С. Выготский интуитивно чувствовал эту двойственную природу, особенно в работах по орудию и знаку в развитии ребенка (Выготский, 1984).

В теоретическом плане субъективный инструмент структурно объединяет две составляющие.

• Составляющая артефакта. В классическом смысле артефакт может быть технического, т. е. материального происхождения. Но он может быть и не материальной природы, как, например, программный продукт или, еще шире, – понятие, знак, пра вило.

• Схематическая составляющая, называемая нами схемами применения. Эти схемы состоят из инвариант, которые организуют деятельность субъекта в разных ситуациях и областях деятельности. Они обычно специфичны для конкретного субъекта.

Подчеркнем несколько соображений, следующих из этой структурной характеристики.

По своей двойственной природе субъективный инструмент оказывается онтологически трансгрессивным в отношении границ, характеризующих живые организмы. Через свою артефактную составляющую он проявляется вовне физического тела (даже если некоторые артефакты, например символические, могут быть частично или полностью интериоризованы) и одновременно, через свою схематическую составляющую, он принадлежит субъекту. Он объединяет интериоризованное и экстериоризованное в так называемом функциональном органе, по А. А. Ухтомскому (1966), который формируется у субъекта в процессе конструктивной деятельности и мобилизуется им в рамках продуктивной деятельности. В терминах модели субъекта это означает, что граница активного субъекта (если можно так выразиться, «кожа» способного к действию субъекта) совпадает с физическим телом только частично. Субъективные инструменты чаще всего включены в состав не просто физического, а в состав действующего (в широком смысле) тела, для которого они являются строительным материалом.